.

скачанные фотографии и медленно обвёл комнату взглядом, совмещая изображения с реальностью и убеждаясь, что всё было воспроизведено в точности, как написано в дневнике. В точности, как он представлял после прочтения дневника.

      Виктория в центре, на подушках, в воздушном белом платье. Единственное и самое главное отличие от фотографий – отсутствие красоты, ведь, вопреки романтичным утверждениям поэтов, смерть никого не украшает. Слева и справа от девушки сидят куклы, по три с каждой стороны. Их глаза широко распахнуты, а на губах можно разглядеть лёгкие улыбки.

      Они и сейчас сидят. Куклы. Их оставили, забрав лишь тело девушки.

      – Жутковато, да? – тихо спросил один из понятых.

      – Да, – помолчав, ответил Феликс, хотя не был уверен, что вопрос обращён к нему.

      Вербину доводилось видеть страшные картины – места преступлений иногда выглядят так, что стошнило бы даже мастера спецэффектов самого откровенного фильма ужасов, но натурализм вызывает омерзение, отвращение, а обстановка в спальне оказалась именно жуткой: люди смотрели на кукол, представляли сидящую среди них девушку, и от этой картины становилось холодно. Очень холодно.

      – Где обнаружили дневник?

      – Лежал перед зеркалом.

      Можно сказать – на самом видном месте.

      – Рядом с ним была авторучка?

      – Авторучка? – недоуменно переспросил Ровшан.

      – Да, чёрная шариковая авторучка – в дневнике Виктория писала только такой.

      – Нет, авторучки не было, – помолчав, ответил Крылов. – Но я ещё раз просмотрю фотографии.

      – Я не помню авторучки, – добавил Ровшан.

      – На тех фотографиях, которые видел я, авторучки нет.

      – Это важно? – насторожился Пашаев.

      – Я пока не знаю.

      – Люди иногда перечитывают свои дневники, – подумав, предположил Пашаев. – Тогда авторучка не нужна.

      – Перед смертью перечитывают? – деловито уточнил Вербин.

      – Что?

      – Зачем Виктория достала дневник перед тем, как покончить с собой? Перечитать избранные места? Или что-то написать? Например, предсмертную записку, которая завершила бы историю её жизни. Второе мне кажется логичным.

      – И мне, – согласился Крылов.

      Пашаев наградил его недовольным взглядом.

      – Но записки нет. И авторучки нет. – Феликс выдержал очень короткую паузу. – Где была закладка?

      – А мне откуда знать? – сварливо отозвался участковый, которого никто не спрашивал. – Пусть наркоотдел разбирается, где девчонка героин взяла.

      – На странице с описанием обстоятельств смерти. – В отличие от коллеги, Крылов правильно понял, что имел в виду Вербин под словом «закладка».

      – Как будто Виктория сверялась со своими записями, да?

      – Вряд ли ей было это нужно.

      – Верно, – согласился Феликс. – В таком случае, можно сделать вывод, что кому-то было нужно, чтобы мы прочитали именно эту страницу.

      – Хочешь сказать, что дневник положил на тумбочку убийца? –