Яд минувшего. Вера Камша

досок, толстые, туго натянутые веревки не дают сдвинуться с места, как бы будущему покойнику этого ни хотелось. Да уж, сработано на совесть и без малейшей жалости.

      – Кнуд ручается, – подошедший фок Варзов спокоен и деловит, – все сделано надежно, и ничего лишнего на осужденном нет, проверили. Он опять просил клирика.

      – Нет.

      – Я так и ответил. Нам лучше встать сбоку от стрелков: дым.

      – Вы правы, – что ж, теперь очередь Хейла. Его парни, видимо, по привычке, как на стрельбище, встают на двадцати пяти шагах.

      – Лучше, если они подойдут ближе, – предлагает полковник, – это все же не полевое сражение.

      – Нет, – с чего он решил, что именно так и надо? А ведь решил.

      – Вы помните, что в Талиге принято миловать тех, кого щадит судьба?

      – Помню, но они не промахнутся.

      У Хейла все идет своим чередом: стрелки аккуратно и споро готовят мушкеты к выстрелу – порох на полку, полку закрыть, остальной заряд в ствол, пуля, пыж. Фитили уже дымятся, запаленные заранее. Мушкеты надежно устроились в развилках сошек, безжалостно глядя на все еще орущую цель. Что ж, тянуть нечего. Ты сдохнешь, тварь, обязательно. Сейчас сдохнешь!

      – Именем его величества Карла Второго и королевства Талиг, – казенные слова срываются с губ, предвещая пули, – генерал Энтони Кракл, допустивший повлекшую тяжкие последствия ошибку, приговорен к смерти через расстреляние. Приговор исполнить.

      Короткий взмах руки. Хейл видит, понимает и поднимает уже шпагу.

      – Пали`!

      Клинок в руке капитана резко идет вниз, ненароком ловя заходящее солнце.

      Залп. Девять дымных султанов, быстро расползающихся бесформенными клубами, сливаются в единое облачко. Ветер с Каделы сносит его в сторону, и те, кто стоит за спинами стрелков, могут видеть безжизненное тело на веревках, голова свесилась на сплошь залитую кровью грудь. Мертв.

      Капитан вбрасывает клинок в ножны, подходит, старательно печатая шаг, останавливается, вздернув подбородок. Если б не Кракл, они бы все, от солдат до Манрика, пили бы сейчас за удачу Савиньяка и за общий успех.

      – Можете уводить своих людей в лагерь, устали же! – в руку Хейла ложится одолженный у маршала объемистый кошель, не забыть бы завтра отдать. – Это парням за хороший залп. Все сделано отлично.

      – Спасибо, господин командующий.

      – Рэй Алонсо, капитан.

      С бергерами еще проще. Свои деньги они уже получили, дело закончено и закончено правильно. Пусть идут, теперь они могут снять доспехи.

      – Рейнхард, когда будете у костра, передайте воителям Шпрехау мою благодарность еще раз. Завтра я буду вашим гостем.

      – Вас будут рады видеть и этой ночью.

      – Спасибо, но эта ночь принадлежит другому.

      – Воля ваша. Вы были правы, я такой точности не ожидал. Редкая удача и удивительное мастерство.

      – Да, хорошо вышло.

      Можно, нужно, пора было уходить, но Алонсо, повинуясь какому-то порыву, придержал