Яд минувшего. Вера Камша

должно. Ведите его, будет надо – несите.

      – Нет!!!

      Теперь Краклу требовался священник, то есть не священник – отсрочка, ведь пока пошлют в деревню, пока привезут, стемнеет. Значит, самое малое – еще ночь жизни, а утром, глядишь, командование вернется к Манрику, а Манрик передумает, отменит, перевалит на корону, королевское же правосудие неповоротливо… Только все произойдет сейчас! Ночи у подонка не будет, не будет даже часа.

      – Вы чтите святого Адриана?

      – «Чту и ожидаю! Создателя и волю его, услышанную благоче…»

      – Кракл, вы чтите Адриана? Да или нет!

      – Да! Но я…

      – Адриан учит, что душа в свой последний миг губит или спасает себя сама. Ей никто не помощник, кроме воли и совести, так что ваше спасение – посмертное – в ваших же руках, – ну а дальше по-бергерски. – Воители, забирайте.

      5

      Воители решили действовать без затей: двое тащат, остальные конвоируют, фок Варзов идет рядом и присматривает. Ноги у Кракла заплетались, но с такими сопровождающими ни упасть, ни упереться не вышло бы даже у агирнийского носорога. Прорезали строй зевак, обогнули оплывшую ямину, за которой в затылок бергерам встали Хейл со своими стрелками. Красиво встали, строго колонной по двое, мушкеты на плече – и браво, и достойно, хоть сейчас на смотр. Процессия получилась вполне приличная, однако назвать ее «торжественной» не давали вопли Кракла и вездесущий Капуль. Интенданта не звали и не предупреждали, но он возник, причем не один, за его спиной маячила компания обозников с носилками и свертком ткани.

      – Господин командующий, – Капуля не только не звали, но и ни о чем не спрашивали, объясниться он решил сам, – мои подчиненные позаботятся о теле казненного, будет сделано все положенное.

      – Заботьтесь.

      – Некоторые вещи неприятны, но не сделать их будет ошибкой, – невысокий полковник ловко приноровился к шагу Алонсо, казалось, он идет на поводке. – Может быть, имеет смысл позвать музыкантов или хотя бы лишить генерала Кракла возможности кричать?

      – Нет, – вообще-то Капуль прав, но такую мерзость хочется стереть без музыки.

      – Боюсь, – раздавшийся вздох сделал бы честь кровному линарцу, – мы вряд ли произвели на вас приятное впечатление. Под «мы» я подразумеваю окружение маршала Манрика.

      – У меня сложилось впечатление об армии, она может побеждать, – пусть болтает, может, сон отгонит. – Вам Кракла жаль или вы рады?

      – Ни то, ни другое. Я его понимаю, но с приговором согласен.

      – Раз вы решили говорить, говорите без намеков.

      – Вы Кракла не поймете, – интендант изящно развел на ходу руками, – как и генерал Савиньяк, и даже этот мальчик, его адъютант, ведь он из Колиньяров. В ваших семьях не боятся того, что вас не заметят, не оценят или обидят. Не потому не оценят, что вы плохи, а просто есть другие, более важные. Вам, чтобы выбирать свою стезю, достаточно личного желания, другим же остается то, что не взяли вы. Если мне простится такой образ, то вы, как птица