Хозяйка «Белой усадьбы». Эльвира Осетина

их в таких ужасных условиях? Теперь я и сама не прочь пойти и еще раз попинать того подонка, который валяется там в луже собственной крови, и всех тех подонков, за то, что они сотворили!

      Надеюсь, Тодор их всех проучит!

      Я насчитала трех мальчишек-подростков, двух девочек возрастом лет восьми и десяти, с совсем маленькими детьми на руках, которым на вид было года два, или даже полтора.

      Всего семеро, и мой сын – восьмой.

      Все дети были очень грязными и одеты в старые лохмотья.

      – Как вы тут все оказались? – только и смогла спросить я охрипшим голосом.

      Алеша подошел и обнял меня.

      – Я месяц назад очнулся. Помню, что после операции был, – заговорил он, – думал брежу. А когда стало получше, то понял, что это уже не бред. Решил, что меня украли, а тебя шантажируют. Помнишь, как в том кино, мы еще смотрели его по телевизору?

      Я смогла лишь кивнуть, потому что ответить не получалось, в горле встал комок, а сын продолжил:

      – Но мы ведь не богатые, ты же не могла бы много денег за меня дать, наша квартира стоит копейки, сбережений вообще никаких нет, к деньгам в банке у тебя доступа нет, ты же бухгалтер простой. А потом они, – сын мотнул головой в сторону детей, – мне рассказали, что мы попали к работорговцам, и они нас продадут в Ротанию – это страна такая, в бордель или на работы. Кому, как повезет. А еще этот мир не наш мама.

      Я кое-как сглотнула колючий ком в горле.

      – Ты очнулся месяц назад? – переспросила я.

      – Ага, – кивнул мой сын.

      – Кажется я попал в тело другого ребенка и очутился в другом мире, – начал рассуждать он. – Дети мне сказали, что этот мальчик вроде бы укусил охранника, и он его сильно по голове ударил. Все подумали, что мальчик уже умер, а я очнулся. Ты тоже в другое тело перенеслась. Эта девушка появилась здесь вчера, я видел, как её притащили эти нелюди, и бросили. Она долго ревела. Потом притихла. А сегодня этот к ней пришел, начал бить. Мы все слышали. Её голос резко оборвался, когда он очередной раз её сильно ударил. А дальше ты знаешь, – спокойным голосом поведал мой сын совершенно фантастическую и одновременно очень страшную историю.

      А у меня в голове резко появилось воспоминание, где я поклялась голосу спасти «больной мир» в обмен на сына.

      Я встала на колени и посмотрела сыну в карие глаза с низу вверх.

      – Мама, я даже не знаю, что хуже, – сказал Алеша, – толи лежать и постоянно терпеть боль, толи здесь в этом грязном подвале сидеть и мучиться от голода.

      Я крепко обняла его, и прошептала:

      – Я рядом, теперь всё будет хорошо.

      – Я знаю, знаю, мамочка, – пробормотал мой ребенок.

      Такой отважный такой сильный, но всё равно ребенок. Не представляю, что он испытал сидя тут целый месяц. И почему так долго? Почему меня сразу к нему не перенесли?

      Когда я услышала шорох, то сразу же подняла голову и увидела мальчишку. Он выглядел чуть старше моего сына, да и ростом был выше. Взгляд мальчика был серьезным, брови сдвинуты на переносице, он насторожено оглядывался,