Тёмные сказки. Том Белл

слышал его дрогнувший голос, но разобрать ничего не выходило. Я приоткрыл глаза и чего-то пискнул.

      – Держись, котик, только держись, – торопливо крякнул старик и поднял меня над землёй.

      Он распахнул тулуп и сунул меня за пазуху. От ядреного дедовского пота аж слезы прошибло, но разве я мог жаловаться? К тому же, было здесь тепло и уютно. Но жжение все усиливалось, а я никак не мог согреться. Холод окутывал меня с головы до лапок, и даже старик задрожал, словно обмороженный.

      – Ох-ох-ох, – не переставал он причитать, – ну уж нет, котичек, ты у меня еще поживешь.

      Дед скинул тулуп, не побоявшись мороза, развернул поверх снега подкладкой наружу и уложил меня на жесткий овчинный мех. Затем порылся в сумке на поясе, достал и набросал вокруг сушеных травок и накрыл меня ладонями. Я снова услышал невнятное бормотание:

      "Дана мне сила старыми Богами,

      С тобой делюсь охотно ей.

      Не побоявшись наказанья,

      Отведай крови же моей".

      Знаешь, в тот момент я немало струхнул. Вот чего-чего, а такого не ожидал. Старик выхватил из неведомых глубин своего рукава нож и чиркнул им по воздуху. Лунный свет угрожающе отразился от потемневшего металла, и вот я уже жду, когда со мной покончат. Даже будучи необразованным котом, я понимал, что нож – верное средство откинуть копытца, особенно если его занесли над тобой. Ни убежать, ни дернуться! Лучше б я пал в бою с тетеревом, чем так, как ягненок на закланье, ей-боги!

      Проходили мгновения, а я все еще был жив. Краем глаза я заметил, как старик копошится. Что-то горячее упало на мой живот, затем на спину, лапки, и вот уже голову заливает неизвестная, как там говорят ученые из столицы, субс…субстан… Хренотень, короче говоря какая-то. Будто в бочку с дегтем попал! Я пробовал, знаю, о чем говорю, не пытайся повторить. Потом полгода отмываться будешь.

      Как оказалось, то был не деготь, а кровь. Дед надрезал себе жилы на руке и сжал кулак, чтобы сочилось сильнее. Он окропил меня кровушкой от кончика хвоста до усов. Напоследок обильно накапал мне на язык, зубы, открыл пальцами рот и залил в самую глотку.

      Я вдруг почувствовал резкий железный привкус. Вспышка боли, и вот все закончилось. Холод отступил. Сердце учащенно забилось, и я задышал, как после долгой пробежки.

      Старик что-то шептал, не переставая, и в какой-то момент мне надоело это слушать. Знаете, как маленькие дети кажилятся, пытаясь сказать свое первое слово? Ма-ма… Па-па…

      Я сказал:

      – Ты чего там бормочешь, дед?

      Мы еще долго смотрели друг на дружку выпученными глазами. Мне хотелось есть. Ему плакать. Так я познакомился со старым кудесником Яромиром. А что было дальше? Узнаешь в следующий раз…

      Мяу, чтоб меня!

      Охотник и медведь

      Медведь зарычал и посмотрел на широкоплечего мужчину:

      – Ну и че делать-то будем, седой?

      – Поговорим для началу, косматый?

      – Вы гнали меня до берлоги, чтоб поговорить?

      Охотник ухмыльнулся и потер рубец на щеке:

      – Почему