В любовной власти Фемиды. Анна Девятова

>

      – Твой любимый Петров, – довольно улыбаясь ответил Сергей Сергеевич.

      Он просто знал, что за этим последует. Готовясь к цирку, который я сейчас буду устраивать, он наливал себе кофе. Я, не торопясь, достаю свой мобильный телефон и начинаю искать до боли знакомую фамилию. От злости начинаю сжимать свою челюсть и мысленно посылаю его ко всем чертям. Нахожу контакт «следователь Петров», нажимаю кнопку вызов и сразу ставлю на громкую связь. Пока шли гудки, я продолжала печатать свой измученный протокол.

      – Да, Анечка! Здравствуй, моя хорошая, – раздался голос Петрова из телефона.

      – Петров, нечисть ты моя в погонах, я же тебя предупреждала, – я не сказала, я рыкнула, – ты специально в наше дежурство принес материал?

      – Анечка, ну я же вас так люблю с Сергей Сергеевичем, – ласково продолжал Петров, пытаясь усмирить мой пыл.

      – Засунь свою любовь в одно место, туда же и свой материал, – злобно сказала я.

      – Я боюсь, что моя большая любовь и материал по продлению туда не влезут, – осторожно сказал Петров.

      – Самолично запихну, – сказала я, стараясь вложить в слова всю свою злость. На том конце провода раздался смех.

      Сергей Сергеевич Батлуков сидел и тихо хохотал над нашими «любезными отношениями».

      – Ань, я правда не знал, что вы сегодня дежурите, такого больше не повторится… возможно, – сделав паузу, Петров продолжил, – но, как мне тогда еще увидеть своего любимого секретаря судебного заседания?

      – Я работаю с семи часов утра до двенадцати часов ночи, без выходных, мог бы просто зайти, а не прибавлять мне работы, – устало сказала я, и мой гнев потихоньку уходил.

      – Хорошо, – довольно ответил Петров, – кофе и шоколад?

      – Кофе и шоколад, – я тяжело выдохнула и продолжила, – во сколько собираемся? Адвокат свободен?

      – Да, все предупреждены и готовы к процессу. Когда вы можете? – любезничал Петров.

      – Сейчас определимся, повиси немного, – сказала я Петрову и обратилась к своему судье, – Сергей Сергеевич, во сколько?

      Было около трех часов дня, но мы с Сергей Сергеевичем были уже выжаты как лимоны. Мы провели три процесса по уголовным делам, с допросами свидетелей и подсудимых. Мою руку ломило от боли, сегодня пришлось слишком много писать и запоминать все, сказанное свидетелями. Обед, как всегда, мы пропустили.

      – У нас есть ещё что-нибудь на сегодня? – так же устало спросил у меня судья, делая глоток кофе.

      – У нас остался на сегодня только Русский, в четыре часа, – назвала я фамилию подсудимого, – пришла характеристика из Украины, адвокат уже забегал и сказал об этом, а также сегодня допрос подсудимого.

      – Давай тогда перед ним, через полчаса сможет?

      – Слышал? Через полчаса соберешь всех? – уже спокойно спросила я у Петрова, который всё это время находился на громкой связи.

      – Да, соберу, – коротко сказал Петров и отключился.

      – Тогда я курить и готовиться к процессу, – произнес судья. Я лишь кивнула – сил говорить уже не было.

      Последние несколько недель мы практически жили на работе. Я судорожно писала протоколы судебных заседаний, а Сергей Сергеевич писал по ним и по материалам дела приговора. Мы были вымотанные, уставшие и немного злые. Синяки под глазами я не замазывала, а гордо несла их, как бы показывая, что в этом суде больше всех работаю только я.

      Я работала уже второй год в федеральном районном суде и напрочь позабыла, что такое отдых, выходные и личная жизнь. Ранние вечерние прогулки я видела только из окна своего кабинета. Подруги, с которыми раньше мы были неразлучны, просто перестали мне звонить и приглашать на какие-либо мероприятия, потому что мой ответ всегда был одинаковый – работаю. Наши переписки обычно были очень короткими. Раз в две недели, они присылали короткое сообщение: «Ткачева, жива?», на что получали такой же короткий ответ: «Пока не сдохла».

      Несмотря, на то, что мне иногда было невыносимо тяжело, я все-таки любила свою работу. Мне нравилось находиться в судебном процессе, нравилось слышать истории подсудимых и потерпевших – их печальные судьбы, нравилось чувствовать себя каким-то связующим звеном в этой цепочке правосудия.

      Примерно через пятнадцать минут я услышала, как дверь в мой кабинет чуть-чуть приоткрылась. Я машинально повернула голову в её направлении и увидела щенячий взгляд своего старого знакомого следователя – Олега Петрова. Я прищурилась, изображая злой зырк, и крикнула:

      – Кидай, – после мой команды в меня полетела шоколадка, которую я ловко поймала, – закрывай дверь.

      Как только дверь закрылась, а Олег остался в коридоре дожидаться своей участи, я обрадовалась шоколадке, как маленький ребенок. Торопливо распечатав её, я жадно откусила приличный кусок и позвала Петрова:

      – Заходи… безопасно.

      Олег неуверенно открыл дверь. Убедившись, что я с довольной мордочкой поедаю шоколад, раскрыл полностью дверь и уверенно зашел.

      – Анна Викторовна, добрый