Бывший. Мы (не) твоя семья. Аня Вьёри

командой! Вот видишь, и детей сразу много! Мальчик от Роналду, девочка от Бэкхема!

      – Лана!

      И тут я получаю тычок в живот!

      – Не смей кличать на мою маму! – моя уменьшенная копия смешно сопит внизу, сжав кулаки.

      Замолкаю. Боже, что я творю?! Зачем вообще затеял этот разговор при детях?

      Ланка тоже молчит. Она дрожит, кусает губы. И тут слышится тихий голос девочки:

      – Мама, а кто такой Бекхэм?

      ***

      – Так, ладно, – я запускаю руки в волосы, судорожно пытаюсь сообразить, что делать дальше. – Это не место для выяснения отношений. Собирайся, поехали.

      – Я никуда не поеду! – выкрикивает мне в лицо моя Ланка. – Владелец фабрики хочет еще двух логистов! А я хочу эту работу!

      – Владелец фабрики ждет тебя в коридоре на выход через десять минут! – чеканю, еле сдерживая гнев. – Будешь спорить – уволю! Ты все равно должна быть сейчас на временном контракте.

      Ланка бледнеет. До нее доходит смысл сказанного.

      – Да, Лан, – киваю, – это моя компания, ты на меня работаешь. И сейчас мне важнее вот эти двое, чем все логисты вместе взятые, – выдыхаю. – Так что собирайся, и поедем где-нибудь поговорим. Нам явно есть о чем.

      ***

      Сидим в каком-то семейном кафе. Симпатичное место. Никогда в таких не бывал.

      Зал полупустой – люди уже разъехались из города. Близнецы тусят в детском уголке.

      Виктор и Виктория.

      Победы.

      Две ее маленькие победы.

      На самом деле большие. Очень большие.

      Она зовет мальчика Виком. Говорит, Витя ему совсем не идет. Оно и ясно. Мой же мальчишка. Ни секунды в этом не сомневаюсь. И даже смешно слышать от нее: “Почему ты в этом так уверен?!”

      Это она еще в офисе сопротивляться пыталась.

      Сейчас молча смотрит в свою чашку кофе.

      А я смотрю на детей. На моих детей.

      В детском уголке бассейн с шариками и горка. Викушка пытается на нее забраться, но она маленькая, неловкая. Брат подхватывает ее и совершенно по-медвежьи, от плеча, подталкивает ладонями под попу, чтобы не свалилась. А потом бежит к другому краю – вытаскивать ее из бассейна.

      Смотрю на это, и губы сами собой расплываются в улыбке. Черт. Четыре года. Им четыре года. Я потерял четыре года.

      – Почему ты мне не сказала? – спрашиваю Ланку, не отводя от них глаз.

      – Как? Ты уехал! Телефон был вечно недоступен!

      Да… Точно… Я помню этот скандал. Как раз тогда пришлось вернуться в Лондон из-за мамы.

      Я прилетал. Сюда, в Москву. После того, как мне скинули эти мерзкие фотографии. Хотел найти ее. Не знаю зачем. Чтобы хотя бы спросить: “За что?!”

      Мать не дала. Кричала, что я унижаюсь, что я не имею права звонить. Тогда случился ее первый сердечный приступ. Потребовалась реабилитация. Мы улетели в лучшую клинику в Англии. Тогда же в Лондон прилетела и Карина. Якобы ухаживать за ней, пока я работаю. Получилось, что я уехал за границу больше чем на год. Даже не заметил, когда московская симка заблокировалась.

      Об этом всем до сих пор тяжело вспоминать. От мысли, что Лана мне изменила, до сих пор больно.

      – Лана,