Гленнкилл: следствие ведут овцы. Леони Свонн

молодых ростков.

* * *

      Отелло заскрипел зубами.

      – Проклятье! Как же я рад, что этот Господин – не мой пастырь!

      Остальные закивали.

      – Я свалю, пока они не продали нас Мяснику, – проблеял Моппл.

      Все остолбенели. Моппл никогда не отличался особой отвагой. Но он был прав.

      – А я перемахну через скалы, – заявила Зора. Все знали, что Зора тайно надеялась, что принадлежит к числу избранных облачных барашков.

      – Вы останетесь здесь, – мягко произнесла Мисс Мапл. – По крайней мере, теперь мы знаем, что такое завещание. Оно определит, кому достанутся вещи и овцы Джорджа.

      – Да! И оно лежит у какого-то авокадо в городе! – добавила Хайде. – И оно скажет Длинноносому, что Джордж никогда бы не продал нас Мяснику!

      Они наконец-то испытали облегчение.

      – Надеюсь, они скоро найдут завещание! – сказала Лейн.

      – Джордж не был заблудшей овцой, – произнесла Хайде.

      – Женщина слишком старая, чтобы называть ее «дитя», – протянул Моппл.

      – Он соврал, – резюмировал Отелло. – Длинноносому не нравился Джордж, ни капельки. А мне не нравится Длинноносый. И другой Господин, о котором он говорил, мне тоже не нравится.

      – Это был тот пастырь! – внезапно закричала Хайде. – Это он забрал к себе Джорджа! Вот как все было. Они поругались, сначала словами, а потом на мечах. У того не было под рукой меча, так что он взял лопату. Длинноносый практически во всем признался!

      Моппл согласился:

      – Вероятно, они поругались из-за порядка. Джордж был не слишком аккуратным, разве что в огороде. – Моппл бросил стыдливый взгляд в сторону «Места Джорджа». – Прежде всего надо выяснить, кто такой этот пастырь.

      Мапл взглянула на него скептически.

      Клауд до сих пор молчала.

      – Пастырь – это агнец, – произнесла она.

      Все уставились на нее с недоумением. Клауд и сама выглядела удивленной.

      – Пастырь – это пастух, – возразила Хайде. – Очень плохой пастух, гораздо хуже Джорджа.

      Клауд помотала головой.

      – Нет-нет, все не так. Вот если бы я могла чуть больше вспомнить… – Она уставилась на травинку у себя под копытом, но овцы заметили, что мыслями она где-то далеко. – Тот человек… Я его знаю. Он уже приходил к нам на луг, давно. Я тогда была еще ягненком. Джордж держал меня на руках, он как раз стриг мне копыта. Все пахло… землей и солнцем… Как грибной дождь. Такой приятный запах, и вдруг… что-то горькое. Я сразу учуяла, что Джорджу не нравился тот мужчина. Он хотел куда-то пригласить Джорджа, но голос у него был недружелюбный. Он хотел благословить скотину. Я не поняла, что такое «благословить», но прозвучало как «опалить». Я знала, что скотина – это я, Джордж как раз назвал меня так, когда я не хотела сидеть смирно. Я испугалась. Джордж рассмеялся. «Если ты имеешь в виду Хэма, то его ты благословляешь каждое воскресенье», – ответил Джордж. Мужчина пришел в ярость. Я не помню, что он сказал, но он много говорил о пастыре и о том, что он может отделять овец от козлищ.

      Овцы возмущенно заблеяли.

      Клауд