Гленнкилл: следствие ведут овцы. Леони Свонн

уставился вниз, на пляж.

      Ричфилд подошел к Мапл.

      – Надо бы научить мальца манерам, – сказал он. – А не то закончит как Мельмот.

      Мисс Мапл ничего не ответила. Не было овцы, столь непохожей на Мельмота, как Моппл.

      Постепенно восторги насчет «Места Джорджа» поутихли. Овцы вернулись к привычному занятию – щипать траву. Мисс Мапл наблюдала за ними. Хорошо, что они успокоились. В сытом и менее взвинченном состоянии у них вновь пробудится любопытство, и они смогут возобновить поиски убийцы. Пусть и на овечий лад: с перерывами на покушать и панику, – но неукоснительно. Мапл хорошо всех знала: на ее глазах росли молодые овцы, со взрослыми она росла сама. Когда она была еще ягненком, дерзкие выходки Ричфилда и Мельмота держали в напряжении все стадо. Ричфилд так давно не упоминал своего близнеца – Мапл было подумала, что тот его забыл. А теперь в ней зашевелилось беспокойство. Воздух был чист, с моря дул прохладный ветерок, луг благоухал. И все равно повсюду пахло смертью – недавней и старой, практически забытой. Мапл начала пастись.

* * *

      После обеда на выгоне вновь появились люди. Из деревни пришла округлая женщина и одетый в черное мужчина с жестким воротником и необычно длинным носом. Женщина тоже была в черном, но из-за огненно-рыжих волос, голубых глаз и румяных щек все равно казалась овцам пестрой. Она пахла яблоками – так приятно, что на этот раз подслушивать вызвались сразу пять наблюдателей: Мисс Мапл, Отелло, Хайде, молодая овечка по имени Мейзи и Моппл Уэльский.

      Люди остановились возле дольмена.

      – Здесь? – спросила женщина.

      Мужчина кивнул. Пестрая уставилась на землю. Дождь смыл след от лопаты, так что она смотрела не на то место.

      – Это ужасно, – пропищала она. – Кто мог так поступить, кто?!

      Овцы навострили уши. Возможно, высокий черный человек сейчас даст ответ. Но он молчал.

      – Мне с ним порой было непросто, – добавила женщина.

      – Всем было непросто с Джорджем, – произнес Длинноносый. – Он был потерянной душой, заблудшей овцой, но Господь в своей бескрайней добродетели принял его к себе.

      Овцы удивленно переглянулись. Клауд в замешательстве заблеяла.

      – Надо было лучше за ним приглядывать, – продолжила женщина. – В последнее время он вел себя странно. Я думала, он просто стареет. Куда-то уезжал на машине, получал письма, которые мне нельзя было вскрывать… И… – Она привстала на цыпочки и начала шептать Длинному на ухо, но овцы все равно услышали: – Я выяснила, что он тайком читает романы, любовные романы, ну, вы понимаете.

      Она покраснела. Ей это шло. Мужчина взглянул на нее с интересом.

      – Да неужели? – спросил он.

      Они медленно направились в сторону пастушьего фургона. Овцы занервничали. Вот-вот выяснится, что они натворили с огородом.

      Женщина окинула взглядом пастуший фургон, обглоданные грядки с травами и общипанные кусты помидоров.

      – Красиво тут, – вздохнула она.

      Овцы не поверили своим ушам.

      – Наверное,