У истока дней. Иван Бунин

зазвенел колокольчик, и через минуту в передней хлопнула дверь, раздалось «фу-ты, господи» и шум сваленной на сундук шубы. Софья Ивановна глянула и, так как девичья соединялась с передней коридором, увидела в последней Ивана Ивановича.

      – Кума! – крикнул тот весело и бросился бегом в девичью.

      Софья Ивановна сконфузилась своего туалета (она была еще в юбке и платке, накинутом на плечи) и скрылась в спальню. Но Иван Иванович был свой человек: он настиг ее в спальне, расшаркался и схватил ее руку.

      – Иван Иванович! В тесте… – крикнула Софья Ивановна.

      – Тем лучше – пироги раньше всех, значит, попробую, – с хохотом возразил Иван Иванович и поцеловал-таки руку.

      – Что за шум, а драки нету? – крикнул Капитон Николаевич с постели.

      Иван Иванович сделал комически испуганную физиономию.

      – Батюшки, супруг!

      – Сейчас же требую удовлетворения! – воскликнул Капитон Николаевич.

      Иван Иванович скорчил еще более комическую физиономию.

      – Да неужто ты не удовлетворен? – спросил он, делая ударение на последнем слове, и раскатился громким, откровенным хохотом.

      – И бесстыдник же этот Иван Иванович! – улыбаясь, сказала Софья Ивановна и, схватив юбки и башмаки, ушла в кабинет.

      Продолжая смеяться, Иван Иванович пожал руку Капитону Николаевичу и сел около него на кровати.

      – Что это ты, черт тебя знает, – ни свет ни заря как снег на голову? – спросил Капитон Николаевич, ощущая в глубине души некоторое удовольствие от того, что он друг Ивану Ивановичу и может с ним говорить «по-товарищески», то есть ругаться и фамильярничать.

      Иван Иванович был совершенно такого же мнения о товариществе и ответил тем же тоном:

      – Вздуть тебя, скотину, приехал.

      – За что?

      – «Старое зашло»… «Не ходи одна, ходи с тетенькой»…

      – В самом деле, по какому обстоятельству?

      – А то по какому же… все по энтому…

      – Ну, ты нынче, должно быть, всю дорогу «совершенствовался».

      – Как «совершенствовался»?..

      – Ах да, ты ведь не знаешь… Крутиков уморил нас со смеху. Ездили мы недавно за «косолобыми»[1]…

      – Да разве он у тебя был?..

      – Был… с Лызловым…

      – Вот скоты – мне и ни слова.

      – Да ну, слушай же… Я по дороге забрел в Новоселки – нужно было к мировому, – а они сказали, что проедут в Коровий Верх. Только, понимаешь, выхожу от мирового, глядь – лошадки мои стоят смирехонько около Ивана Михайлова, а они, голубчики, второе «горлышко откусывают». «Вы зачем сюда?» – «Дурак ты, – говорит Крутиков, – неужто ты не знаешь, что Толстой проповедует ʺсовершенствованиеʺ? Вот мы и совершенствуемся…»

      Оба захохотали, закурили, и беседа снова потекла в том же духе.

      – Однако, брат, мне вставать надо, – озабоченно сказал Капитон Николаевич.

      – Ну и отлично, – согласился

1

За зайцами. (Примеч. И. А. Бунина)