Возвращение герцога. Валери Боумен

никогда не думала о титулах, а просто хотела, чтобы ее любили так, как она полюбила Филиппа. У нее разрывалось сердце, когда она думала о том, как сильно его любит, в каком отчаянии была в тот день, когда узнала о его смерти. Но теперь… оказывается, она совсем его не знает и понятия не имеет, где он был все эти месяцы.

      Ее бросало то в жар, то в холод. Она то злилась, то печалилась, а в тот роковой момент, когда увидела в бальном зале Филиппа – живого и здорового, – ее сердце сделало такой кувырок, что она едва не лишилась чувств. Но Софи была не из тех, кто падает в обморок. В ней вскипел жгучий гнев, и она уже не радовалась тому, что снова видит любимое лицо. Ноги не оставили ей выбора: подходить к нему или нет, – а сами понесли ему навстречу.

      Софи быстро взглянула на Валентину. Мачеха продолжала расхаживать туда-сюда, так энергично обмахиваясь веером, что оставалось только удивляться, как это веер еще не развалился у нее в руке. Закрыв глаза, Софи откинулась на спинку дивана, прижимая книгу к груди. Голова нестерпимо болела: похоже, Софи простудилась. Господи, чем же все это закончится?

      – Тут пишут, будто ты набросилась на Филиппа Грейсона как фурия, потому что он разрушил твои надежды сделаться герцогиней, – послышался с дивана голос отца.

      Софи хотелось выть. Валентина была права: светские сплетники предположили худшее. Она сделала несколько глубоких вздохов и напомнила себе, что так даже лучше: можно хоть как-то объяснить дело. Они с Филиппом знают правду. Так какая разница, что думают остальные?

      – Все гадают, отчего Хью так и не появился вчера на балу, – продолжил сэр Роджер. – Полагают, будто он мог знать, что его кузен Филипп вернулся.

      – Да, – откликнулась Валентина. Веер дрожал в ее руке, голос звенел от едва сдерживаемой ярости. – У меня тот же вопрос. И я его спрошу, как только увижу.

      Софи тут же открыла глаза и выпрямилась, крепко прижимая книгу к груди. Голова разламывалась от боли.

      – Что? Хью едет сюда?

      Валентина взглянула на каминные часы.

      – Он запаздывает. Ему следовало давно быть здесь. Что могло его задержать? Просто невероятно!

      Софи вздохнула. Зная Хью, можно предположить, что он просто струсил, поскольку смелостью никогда не отличался. Однако новость о его неминуемом приезде ее насторожила. Софи не имела намерения испытывать судьбу, как не готова была смотреть в лицо Хью и пускаться в объяснения.

      – Мне нездоровится, – объявила Софи, поспешно вставая. – Пойду к себе.

      Она бросила книгу по садоводству на диван и направилась к дверям, но идти к себе в спальню вовсе не собиралась, только знать об этом им вовсе не обязательно.

      – Я пришлю за тобой горничную, если Хью захочет с тобой поговорить, – высокомерно заявила Валентина, поводя носом в воздухе.

      Софи порадовалась, что мачеха не видит, как она закатила глаза при этом манерном заявлении, и поспешила к дверям, но не успела выйти, как Валентина сказала сэру Роджеру:

      – Знаешь,