Проклятие короля. Алла Сохе

в отеле – «Замок»? А нарушение авторских прав? Или старые картины, свободны для использования? Необходимо узнать. Взглянул на часы и понял, что не успеваю в парфюмерный дом. Визит отложил до завтра.

      глава 13

Енва

      Я лежал на кровати и плакал, как школьник, выполнивший задание на “неуд”. Это же моя история. Почему не опубликовал ее, после приезда из Тангирландии? Сейчас кто-то расскажет свою историю, а моя, останется в забвении. Я имел на нее право, потому что провел свое расследование. Обижался и досадовал, исключительно, на себя. Завтра узнаю, кто еще изучает историю герцога и герцогини или это просто картинка от путешественника. И все-таки, я лох. Какой же я лох!

      – Ха, ха, ха…., – кто-то противно хихикнул.

      Я развернулся и посмотрел в сторону, откуда услышал, насмешки в свой адрес. На кресле, напротив кровати, сидел мерзкий горбун, с поднятыми вверх перекрещенными ногами. в колготках. Весь в черном. Поверх черных волос надета дорогая старинная шапочка. Он расцепил ноги и наклонился в мою сторону.

      – Они сами во всем виноваты, – вновь хихикнул он мерзким тонким голосом, болтая ногами в воздухе, как ребенок.

      – Они все виноваты передо мной, – быстро, уже грубым скрипящим голосом повторил он. Вжался в угол кресла, прижав руки к груди. – Я ее любил, – плаксивым голосом заявил горбатый карлик, – она знала. Но все, абсолютно все, против меня, – наигранно всплакнул горбун. – Я любил ее, она же моя мать. Родила меня таким, – голос вновь изменился на грубый. Резко встал с кресла и развернулся в мою сторону горбом. Повернул голову. – Это она. Не могла родить. Они выдавили меня, как прыщ! – Он пальцем указал на спину. Резко наклонился в мою сторону, я в испуге отпрянул, вжимаясь в боковину кровати.

      – Это мать? Что ты скажешь? Она обязана родить наследника здоровым!, но не смогла. Почему не умерла?, чтобы достали меня через разорванную плоть? Во имя наследника она не пошла на смерть, этим, предав меня! – возвысил голос до крика горбун. И тут же захихикал отвратительным голосом младенца. Сел в кресло и опять замахал ногами.

      – Они все предали меня. – Закрыл лицо руками и театрально заплакал, подсматривая за моей реакцией, через раздвинутые пальцы.

      В это время у меня проскользнула мысль, о розыгрыше, который устроили друзья. Но в следующий момент, убедился, что это не так.

      – Она, в числе других, приказала отречься от короны. Разве она мать? Мать любит всех детей, но только не она. Королева – мать ненавидела своего выродка! Я не сразу это понял, ха, ха… понял, когда она заставила отречься! – Он сделал акцент на последнем слове. – Знаешь, как объяснила мне, двенадцатилетнему ребенку, почему я должен подписать отречение? – Он прыгнул на кресло и стал в позу Наполеона. Постояв немного с задранной вверх головой, спустился вниз, наклонился ко мне, как бы ожидая моего ответа, затем сказал, понизив голос до шепота, – чтобы не стыдилось королевство за своего повелителя! – он поднял палец вверх, хитро сощурив глаза. – Ха, ха, ха….Они все стыдились сына – горбуна! – Громко, как на митинге,