Бой-КОТ. Дело доверчивого ветеринара. Роман Матроскин

и даже, как решил бы теперь любой мало-мальски знакомый с сыскным делом, банальным.

      В очередной раз в гости к влюбленной парочке пришли Лыжин и Прапор. Нельзя не отметить, что капитан любил своего рыжего напарника, особенно любил расхваливать его уникальную расцветку, но не всегда осознавал, насколько тот ему помогает. Капитан частенько захаживал к соседям, чтобы пересказать историю дела, которое он только что триумфально раскрыл, получив горы благодарности и признания от начальства и пострадавших. Самые известные передачи приглашали его на интервью, но он, как человек скромный, всегда отказывался.

      Лыжин даже изредка упоминал Прапора (Ричи из этих рассказов мог легко сделать выводы о реальном участии в делах толстяка) и клубками по ковру рассыпался в мелких подробностях своих расследований. При этом умудрялся не замечать важных мест даже в своих рассказах. Люди, что с них возьмешь.

      Тем не менее иногда он выдавал полезную информацию, особенно касавшуюся работы полиции и прочих людских служб. Поскольку Ричи старался избегать контактов с ними, послушать об их методах работы было небесполезно. С Прапором котектив заприятельствовал, хотя и считал того немного странным. Полосатый увалень перенял от своего хозяина не самые хорошие черты – лень и любовь приукрашивать свои деяния. При этом Прапор неплохо соображал и был значительно внимательнее своего «двуногого». К Ричи он относился немного настороженно, а иногда и с обидой, когда тот раскрывал дела, над которыми капитан бился долго и безуспешно.

      Лыжин тоже заметил котектива, особенно когда тот чуть ли не носом тыкал капитана в несостыковки в его рассказах. После насмешливого шипения он спохватывался, восклицал: «Да, и кстати, точно же, забыл!» – и пытался потрепать Ричи по загривку. Котектив увиливал и с тайным самодовольством наблюдал, как человек наконец начинал понимать, что он упустил.

      Дело дошло до того, что Лыжин, церемонно оправдываясь перед хозяевами Ричи, пару раз просил взять того с собой, мол, чтобы Прапору не было скучно одному. На самом же деле котектив неоднократно указывал на улики, которые прозевал полицейский. А когда капитан раскрывал дело, то называл котектива «своим талисманом».

      Ричи такая типично людская бесцеремонность не задевала. Ему нравились дела, за которые брался Лыжин, и раскрывать их было довольно занятно.

      Впрочем, капитан, надо отдать ему должное, был вполне неплохим, хотя и очень примитивным. Чувство такта у него отсутствовало напрочь, зато он к котам относился как к себе подобным. Даже приподнимал фуражку, здороваясь с Ричи и Масей.

      В тот день с утра пораньше он заглянул в гости. Вид у него был расстроенный, а под мышкой он держал своего кота.

      Прапор грузно спрыгнул и поплелся прямо на кухню, где улегся на коврик неподалеку от Маси. Но Ричи не возражал – его хозяева пригласили Лыжина пить чай на той самой кухне, значит, предстоял интересный рассказ.

      – Прапору плохо! – развел руками Лыжин. – Не ест ничего и мяучит. Не понимаю, я его вроде неплохими кормами кормлю, а вот, видать, живот скрутило.

      – А надо нашими