Бой-КОТ. Дело доверчивого ветеринара. Роман Матроскин

кошечкой, медленно переваливаясь с боку на бок, следовал толстенный кот и орал, что было сил:

      – Я излечу мурчалку! Я тебя спасу!

      Кошечка юркнула в какую-то коробку, а Левиафан, не вписавшись в поворот, проскользил по ламинату и, сбив небольшую табуретку, врезался в Ричи.

      – Держи его! – крикнула Франсуаза.

      Но все оказалось не так просто, пришлось звать подмогу. Ричи с Масей держали Леви за жирную холку, Франсуаза ловко пережала ему шею, толстяк сразу обмяк и, пошатываясь, ушел в свою переноску.

      – Вот такие типчики у нас бывают! – отдышавшись, похвасталась Франсуаза. – Григорий не знает, что с ним делать, считает, что это «посттравматический синдром». Но что за травма у него случилась – пока непонятно. Хотя последнее время Левиафан стал спокойнее, думаю, идет на поправку. Все-таки мой «двуногий» – просто гениальный доктор. Может быть, он даже в прошлой жизни был котом. Идемте сюда, здесь случай поинтереснее!

      В просторном боксе лежала на боку худющая молодая кошка. Шерсть ее была коротко пострижена, но все равно выглядела тусклой и свалявшейся. Было видно, что кошке действительно плохо.

      – Здравствуйте, Марта, – негромко окликнула пациентку Франсуаза. – Как вы сегодня себя чувствуете?

      – Оставьте меня в покое! Дайте мне умереть, – едва слышно прошептала кошка, даже не открыв глаза.

      – Она поступила вчера утром. Ее постригли, потому что подозревали клещевой энцефалит. Но кожные покровы чистые. Внутренние органы в норме, анализы свидетельствуют об истощении, но в целом нормальные. К сожалению, ей становится все хуже, – со вздохом сообщила Франсуаза.

      – Вы сказали, что хотите умереть, – мягко произнесла Мася. Ричи просто залюбовался своей подругой – сострадание делало ее невыразимо прекрасной, голос звучал особенно нежно и проникновенно, а вся она будто светилась изнутри. – У вас что-то болит? Мы очень хотим вам помочь.

      – У меня ничего не болит. И никогда не будет болеть. Я никому не буду мешать, а просто тихо уйду из этого мира. От всего этого. Мое место уже занято, дайте мне уйти.

      Кошки переглянулись в полном недоумении, но у Ричи вдруг загорелись глаза, и он воскликнул:

      – Ох, уж эти «двуногие»! Они такие непостоянные! Клянутся, что будут любить тебя, а потом «заводят», словно игрушечную курицу, птичку… или кролика… Ваши завели собаку?

      – Хуже… – слабо встрепенулась Марта. – Они завели ребенка. Они не пускают в его кровать, не пускают к себе в комнату. Я их по-своему люблю. – Она тяжело сглотнула. – Мне нравилось, когда мои «двуногие» играли со мной, я даже была не против того, чтобы называть их хозяевами. Да, моя любовь была такой всепоглощающей. А потом появился этот детеныш…

      – И ты решила уйти вот таким образом?

      – Да. Я просто перестала есть. А они даже не сразу это заметили. Сначала я хотела их просто напугать… а потом… потом стало все равно.

      – Но я видела вчера твою «двуногую», – громко мяукнула Франсуаза. – Она была убита горем. И она была без