Последнее дело инспектора Палмера. Павел Сергеевич Маруненков

демонической девушке трогательную беспомощность. Это зрелище пробудило в душе инспектора какое-то пока трудно определимое, но необычайно нежное чувство.

      – Хорошо, – только и смог сказать Эдмонд.

      – Что-то человечьим духом пахнет, – произнес за его спиной дребезжащий и донельзя гнусавый голос.– Хто это к вам пожаловал? Неушто женишок явился – не запылился? Ох, где мои года!

      Эдмонд поднялся из-за стола и увидел древнюю сгорбленную старуху, опирающуюся на потертую деревянную клюку. Бабушка Аделаида была одета в сарафан старинного покроя, какой Эдмонд видел только на иллюстрациях в исторических монографиях. Но самым примечательным в ее портрете было изрезанное глубокими морщинами лицо. На нем красовался длинный с горбинкой нос. Он был неестественно загнут вбок и вниз, напоминая поломанный клюв хищной птицы. Лицо старухи словно свела судорога, ломая линию рта и перекашивая его набок. Жидкие седые волосы обтянули желтый череп. Но хуже всего выглядели глаза. Казалось, они приняли на себя основной удар возраста и напоминали водянистые и неподвижные глаза трупа. Впрочем, Эдмонд мог ошибаться, ибо судьба пока не удостоила его сомнительной чести лицезреть наружность мертвеца.

      – Какой женишок, бабушка? – процедила Вельзевула. – Присмотрись повнимательнее – это же человек!

      – Я вижу, не слепая пока! – с обидой отозвалась старуха, презрительно фыркая. – Не надо бабушку ругать. Поди не знаешь, сколько мне годков? Бывает, что забываю, какие нынче порядки у вас. Всякое бывало! То женись, то не женись. То вари в котле, то не вари в котле…

      – Бабушка! – предостерегающе повысила голос Вельзевула.

      – Ладноуэ, ладноуэ, – запричитала она. – Тады, сказывай, мил человек, кем будешь и пошто пришел?

      Она оперлась на клюку и повернула ухо к Эдмонду, настроенная основательно выслушать его.

      Эдмонд заметил в глазах Алана просьбу, копирующую недавно виденную им в глазах его дочери. Миссис Тэнтоурис не снизошла до подобного, а ограничилась лишь опасливо поджатыми губами.

      – Это коллега Сильвии. Работает вместе с ней в Институте, – сообщила она, не глядя не Эдмонда.

      Эдмонд к всеобщему облегчению кивнул.

      – Рад знакомству, бабушка. Меня зовут Эдмонд Палмер.

      – Аделаида. Можешь звать бабушка Адель. Меня все так зовут.

      – Эдмонд уже уходит, – поспешно заявила Вельзевула.

      – И что, даже не посидит – не развлечет старуху? – с вызовом поинтересовалась Аделаида. – Куда спешить-то? Садись, мил человек. Слушай старших. Они поумнее молодых будут. А я много пожила. Не каждый столько увидит. Давай, садись.

      Эдмонд поглядел на растерянные лица семьи Тэнтоурисов и послушно сел обратно. Аделаида проковыляла к месту во главе стола и тоже с кряхтением приземлилась на скрипнувший от резкого маневра стул.

      Аделаида метнула хищный взор в сторону пустого стола перед Эдмондом.

      – Во молодежь дает! – сокрушенно произнесла она. – Дожили! Война за войной. Не знают, чем человека накормить! Ну надо же… Сейчас, вьюноша,