Сердце-пламень. Анастасия Родзевич

песня про это. Он пел ее в Сиирелл…

      Змей взмыл обратно в ночное небо и издал такой протяжный крик, что вся лесная чудь бросилась врассыпную. Широкие взмахи крыльев подняли снег на опушке.

      – Куда это он?

      – Аспиды не любят землю, – ответил Дарен, вынимая из воздуха посох. – И не любят чудь.

      – Ты нашел их в горах? А как их приручил?

      – Хочешь поговорить со мной про аспидов?

      Я вспыхнула.

      – Мне жаль, что я убила одного из них, но, если бы пришлось, сделала бы это снова.

      Он кивнул с таким видом, будто нашел в моем ответе ответ и для себя.

      – Идем.

      Он пошел через опушку, и я последовала за ним. Тьма сомкнулась, деревья обрели дрожащие серебристые очертания.

      – Я уважаю тебя, Лесёна, за силу твоей воли, но это не значит, что буду потворствовать тому, что ты делаешь. Особенно если ты намерена вставать мне поперек дороги.

      Тишина в лесу стала всепоглощающей. Я словно оказалась внутри сновидения. Все, кроме Дарена, подернулось кровавой пеленой.

      – Что это значит?

      Дарен бросил на Червоточину резкий, презрительный взгляд.

      – Обернись.

      За мной, по другую сторону опушки, уходила вверх глухая стена из терновника. Зимнее серебро инея прочно обхватило ветви и шипы и топорщилось морозными иглами во все стороны.

      – Что здесь стряслось?

      Ни оберег, ни Дарен не дали ответа; я почувствовала их негласное желание предоставить мне самой получить его.

      Я подошла ближе и услышала, как от терновника исходят тихие голоса. Это были самые печальные звуки, какие только слышала в своей жизни, и сердце преисполнилось сострадания к существам, заключенным по ту сторону.

      Не по ту, вдруг поняла я.

      Терновник поглотил их так же, как и Мечислава когда-то…

      – Там люди? – выдохнула я. – Дарен, они… все они… там?

      Я обернулась, не в силах объять происходящее разумом. Дарен молчал.

      – Как ты это допустил?

      – Как я это допустил? – переспросил он зло. – Ты настолько ослеплена верой в справедливого Полуденного царя, Лесёна?

      Я ощутила, как осознание хватает меня за горло.

      – Ты велел Ворону это сделать…

      – Слушай меня внимательно, Лесёна, – его голос задрожал от гнева, а между ключиц забилась жилка. – Я не остановлюсь ни перед чем, пока колдуны не обретут свое место.

      Я хотела сказать, что знаю это и так, но слова все еще терялись в горле, не находя выхода.

      Он подошел ближе.

      – Что же ты молчишь?

      – Как это поможет колдунам обрести свое место?

      – Чудова Рать тянется к той земле, в которой пролилась кровь колдунов, Лесёна. Чтобы сдержать ее, нужно приносить большие жертвы. Нужно много крови.

      – Ты отдал их? Всех этих людей?

      – Они спят, как спал Мечислав. Ворон и его Рать черпают их жизненные силы… пьют. Капля за каплей.

      – Как же ты мог допустить такое зло!

      – Зло? – насмешливо спросил он. – Они остались живы. Мы должны прекратить войну между колдунами