Любви навстречу. Мари Клармон

рот порцию шипучей воды с содой.

      Мэри дернулась, судорожно сглотнула и закашлялась.

      – Подождем и продолжим, – распорядился Эдвард.

      Как только Мэри откашлялась, Гривз снова зажал ей нос и поднес бокал к ее губам. Она пила, мучительно вздрагивая при каждом глотке. Но все-таки пила.

      – Готово, – сказал Гривз и поставил пустой бокал на поднос. – Что теперь, ваша светлость?

      – Теперь еще подождем. Возьмите ночной горшок и держите его наготове.

      Им не пришлось долго ждать. Через минуту Мэри стошнило, что, собственно, и требовалось.

      – Ну вот, Калипсо, – тихо сказал Эдвард, вытирая ей рот носовым платком. – Мы очистили твой желудок от ядовитого зелья.

      – Принести юной леди еще воды, ваша светлость? – спросил Гривз, сочувственно глядя на девушку.

      – Да, конечно. Ей нужно пить как можно больше, хочет она того или нет.

      Дворецкий кивнул, взял поднос и направился к выходу.

      – Постойте, Гривз, – сказал Эдвард. Немного помедлив, произнес: – Спасибо, вам. Большое спасибо.

      – Всегда рад помочь, ваша светлость, – смутившись, ответил дворецкий и с поклоном вышел из спальни.

      Осторожно прижимая к себе Мэри, Эдвард тяжело вздохнул. Выходит, не зря он так волновался перед свиданием с ней. Хороший сюрприз она ему приготовила…

      Любой нормальный мужчина немедленно отправил бы ее обратно к мадам Ивонн. Кому нужна содержанка, которую приходится вытаскивать с того света? Никому. Никому, кроме него.

      Эдвард закрыл глаза и впервые за долгие годы обратился с истовой молитвой к Богу, в существовании которого сомневался. Сомневался – и все же молил о том, чтобы Мэри выжила, и о том, чтобы ей хотелось жить.

      Глава 7

      – Не могли бы вы сообщить ее фамилию?

      Мэри медленно возвращалась из небытия. Ее разбитое тело терзала боль, а едва слышные мужские голоса усиливали охватившую ее панику.

      Боясь пошевелиться, она пыталась понять, не чудился ли ей этот разговор.

      Мэри не знала, где находилась. И не знала, что с ней произошло. Она изо всех сил старалась дышать ровно – иначе мужчины поняли бы, что она очнулась. А ей требовалось время, чтобы выяснить все и решить, что делать дальше. Но она была точно не в приюте – там говорили по-другому.

      – Я не знаю ее фамилию.

      Хм… кажется, она уже где-то слышала этот голос. Сильный и выразительный. Хотя очень может быть, что эти голоса – всего лишь плод ее воображения. Возможно, скоро они исчезнут, и она сможет спокойно прийти в себя.

      Все ее тело буквально горело от боли. И нестерпимо болела голова. А то, что творилось в животе… Ох, такое даже невозможно описать.

      – Эта настойка очень плохо приготовлена, – послышался другой голос – твердый, но скрипучий, похожий на голос старика. – Она почти целиком состоит из опиума.

      Последовала долгая пауза, а потом снова раздался знакомый голос, теперь уже слегка дрожащий:

      – А вы не думаете, что она пыталась свести… свести счеты с жизнью?

      Судя по боли, жалившей ее тело, это был все-таки не сон. Но неужели кто-то пытался покончить