Курсантская исповедь. Владимир Земша

освещения, бьющего с торца казармы со стороны ружейной комнаты.

      – Ложишь барана жир. В казан. Жарыш баранина. Нэ долго.

      Когда мясо нэмного покрываетса ароматным корочкам. Потом кладошь туда лук. Жарыш нэ долго. Толко лук должен пропитатся жиром и нэмного стать золотыстым. Потом – кладош марковка. Много марковка. Как можно болше. Марковка для плова – это важнэе всего! Потом нужно лыть вада. Пакрыть марковка чуть-чуть. Варыть нэ долго. Будэт аромат. Жёлтая кыпяшая вада. Пахнэт!.. Каладош рыс патом,.. – тогда, Курбан долго ещё ворочался, в темноте блестели его чёрные голодные глаза…

      Юные пиротехники

Зима 1983 г. пос. Чегдомын.

      Верхнебуреинский р-н БАМ.

      Многие говорят «трескучие морозы», но не все знают, что это в действительности такое. Здесь, в Верхнебуреинском районе, морозы стоят действительно трескучие. А это значит, что ничто живое зимой не может здесь выжить, надёжно не укрывшись в своём гнездовье. Не просто здесь спастись от этой зимней стихии. Деревья издают стеклянный треск. А земля покрыта толстым слоем снега и льда, сомкнувшимся в любовном соитии с вечной мерзлотой так, что до почвы зимой не достучаться!

      Женька с Петькой короткими перебежками двигались по направлению к дому. Занятия позади! А настроение лучше некуда! Ведь скоро Новый Год! И, конечно же, зимние каникулы! Уже седьмые по счёту! Женька сунул стеклянную ампулу в дымящуюся сизо-оранжевую реку золы «текущую» вдоль тротуара, при помощи которой рабочие отогревали ледяную глыбу земли, дабы докопаться до лопнувших труб, видимо.

      – Ложись! – крикнул Петька, тут же раздался хлопок и в воздух взметнулся столб пыли, своими клубьями напоминающий взрыв атомной бомбы в миниатюре. Петька выглядывал счастливо поверх покрывшихся инеем очков.

      – Есть ещё?

      – Не-а. Но дома я видел, в аптечке ещё ампулы есть!

      – Дома и у меня есть! Ладно! – Петька махнул рукой и вытер рукавицей свой красный мокрый нос. Запихал замёрзшие очки в карман, посмотрел на свет беззащитными сощуренными глазами, словно крот.

      – Смотри! – Женька ткнул пальцем в сторону дерева, из дупла которого торчал обледенелый хвост синицы.

      – Умерла, бедненькая! Замерзла.

      – Сегодня теплее – где-то сорок пять! А было почти минус пятьдесят!

      – Всё здесь сдохнет от холода!

      – Да! И вообще, это всё нечестно! Вон, передавали по телеку, на Западе там, в Москве, мороз-то всего лишь минус двадцать, а уже уроки в школе отменяются! Прикинь, во, классно им там!

      – Да ну?

      – Точно тебе говорю! Я сам по телеку видел! – Женька спрятал нос в шарф.

      – Везё-ё-т им! Мы бы тогда всю зиму бы по домам сидели бы! Прикинь, как чётко было бы тогда! Не учились бы! – Петька даже закатил глаза от удовольствия от одной только мысли об этом «бы».

      – А мы вот дома не сидим, хотя мороз такой, что даже собак и тех не видно!

      – А точно,