Сон № 9. Дэвид Митчелл

подтверждает моя официантка.

      Вдова возводит очи к небу.

      – Как такое могло случиться?

      Ослица юлит:

      – Я отослала заказ во вторник.

      Официантка с прекрасной шеей пожимает плечами:

      – Доставка занимает три дня.

      – Надеюсь, – предостерегающе заявляет Вдова, – вы не вините в этом кризисе Эрико-сан?

      – Надеюсь, вы не вините меня за напоминание, что к пяти часам мы останемся без фильтров. Я подумала, что об этом нужно сказать.

      Пат.

      – Может, пойти купить немного за наличные?

      Вдова злобно на нее смотрит.

      – Я начальник смены. Решения принимаю я.

      – Я не могу пойти, – хнычет Ослица. – Я утром сделала перманент, а в любую минуту может начаться ливень.

      Вдова обращается к официантке с прекрасной шеей:

      – Пойдите и купите упаковку фильтров. – Она открывает кассу и достает купюру в пять тысяч иен. – Сохраните чек и принесите сдачу. Чек – самое главное, иначе нарушится бухгалтерия.

      Официантка с прекрасной шеей снимает резиновые перчатки и фартук, берет зонтик и выходит, не сказав ни слова.

      Вдова щурится:

      – У этой девицы неважно с отношением к работе.

      – Подумать только, резиновые перчатки! – фыркает Ослица. – Как будто она рекламирует крем для рук.

      – Студенты сейчас слишком избалованы. Интересно, что она изучает?

      – Снобологию.

      – Она считает, что для нее закон не писан.

      Я смотрю, как она ждет у светофора, чтобы перейти Омэкайдо-авеню. Погода в Токио не подчиняется общепланетарным законам. Все еще жарко, как в духовке, но над городом нависла черная крыша облаков, готовая в любой момент прогнуться под тяжестью дождя. Это чувствуют прохожие, стоящие на островке посреди Кита-стрит. Это чувствуют две молодые женщины, покупающие сандвичи в киоске рядом с «Нерон пицца эмпориум». Это чувствует армия стариков. Болиголов, соловьи, ми минор – грррррррром! Брюхом по воде – грррррррром, звучащий, как ненатянутая басовая струна. Андзю любила гром, наш день рождения, верхушки деревьев, море и меня. Когда гремел гром, она улыбалась улыбкой гоблина. Звук капель дождя раздается – шшш-ш-ш-ш-ш-ш – прежде, чем их можно увидеть – шшш-ш-ш-ш-ш-ш – так шуршат листья-привидения, – они покрывают пятнами тротуар, щелкают по крышам автомобилей, барабанят по брезенту. Моя официантка открывает большой сине-красно-желтый зонт. Загорается зеленый свет, и пешеходы бросаются к укрытию, прячась под малоэффективными приспособлениями вроде пиджаков и газет.

      – Она промокнет насквозь, – говорит Ослица почти радостно.

      Яростный ливень стирает с лица земли дальнюю часть Омэкайдо-авеню.

      – Насквозь или не насквозь, нам нужны кофейные фильтры, – отвечает Вдова.

      Моя официантка исчезает из виду. Надеюсь, она найдет,