Два сердца, одна палатка. Дарья Марьенко

и отошла от него.

      – Рад тебя видеть, Окси!

      – Пойдете с нами играть? – Спросила она.

      Он кивнул на спящего Антона, лежащего под одеялом и отмахнувшись тем, что ему еще нужно разложить свои вещи, проводил девушку к друзьям. Сон не шел, мыслей было много. Но больше всего голову занимали воспоминания того, как в этом лагере он столкнулся с невзаимной любовью и интригами, будучи еще подростком. Повторять этот опыт не хотелось. Поэтому договорившись с самим собой ни в кого не влюбляться, не влюблять, по возможности, и не горевать по детям, которые забудут тебя через два месяца, все-таки заснул.

      Надоедливая мелодия будильника громким звуком раздалась по маленькой комнате. Влад разлепил один глаз, затем второй и приподнялся на локтях, дотянувшись до источника шума. Выключив трель, он оглянулся по сторонам. В кровати напротив мирно продолжал спать Кузнецов. Его ресницы изредка дергались, а грудная клетка в спокойном темпе вздымалась вверх. Времени на сборы было немного. Никифоровский встал с постели и босиком зашел в уборную, настраиваясь на утренний ритуал. Время до выхода поджимало, Кузнецов все еще спал, поэтому решив его разбудить, он наклонился над кроватью. Едва прикоснувшись к оголенному плечу, обладатель чуткого сна подскочил, испугав его.

      – Ты чего так пугаешь? – С отдышкой спросил Антон.

      – А ты? Я думал, ты спишь! – Влад отошел к зеркалу, чтобы ровнее уложить волосы, слегка приглаживая их пальцами. – До зарядки двадцать минут, еще детей надо разбудить. – После этих слов Никифоровский вышел из комнаты, оставив студента наедине с мыслями.

      Антон подоспел к отряду, когда сонные дети уже разминались на улице под детскую задорную песню. Глаза ослепляла не только солнечная погода, но и слишком широкая улыбка Владика, который для семи утра был чересчур счастлив.

      – С облачка на облачко перелетать! Все вместе!

      Слышал Кузнецов, пытаясь спрятаться в кустах и отстоять в стороне. Но прозорливый глаз вожатого этого не упустил и его засунули между Светой и Машей, которые толком не понимали, где сейчас находятся.

      – Раз, два, три, четыре! – Считал Никифоровский, поворачивая корпусом в разные стороны. – Разминка – это лучшее, что может быть утром для вашего тела!

      Антон для себя на будущее записал, что лучше любой утренней зарядки может быть любой утренний сон. Или хотя бы стакан теплого черного чая с сахаром. На завтрак опять давали злосчастную запеканку. Сыра не было, из-за чего он поник совсем.

      – Ты чего такой невеселый? – Обращаясь к нему, Никифоровский уминал завтрак, запивая сверху чаем.

      – Устал немного.

      – Ну ничего, привыкнешь через недельку! Сегодня будем играть в пионербол, а вечером дискотека, заценишь все прелести лагерной жизни. – Подбодрил бывалый.

      Кузнецова это нисколечко не радовало. Хотелось поспать и побыть наедине с музыкой в ушах. Но надоедливые дети, то и дело, лезли к вожатому, пытаясь отпроситься в туалет или спросить, где Влад, а наушники были где-то