Мы воплотим богов. Девин Мэдсон

помощью.

      – К счастью для нас, – без единой нотки сарказма произнес Яконо.

      Раздавшийся в лагере крик избавил меня от дальнейшего погружения в чувство вины, и я подалась ближе к окну. Перед дверью, столпившись, шептались караульные, что-то явно происходило. Где-то там была и Мико, но собравшаяся толпа полностью состояла из левантийцев, их внимание было направлено на взывающую к ним женщину.

      – Впечатляет, как высоко левантийцы ценят правила и иерархию своего общества, – заметил стоящий у окна Яконо. Его присутствие согревало меня. – Я видел нечто подобное только в церковных общинах.

      – Ты хочешь сказать, что быть левантийцем – это религия?

      – Нет, они не превозносят значимость высших сил, они высоко ценят себя и свой образ жизни.

      Женщина снаружи заговорила, и левантийцы забеспокоились. Ропот нарастал как прилив, многие переглядывались, словно не могли поверить своим ушам.

      – Что происходит?

      Яконо покачал головой.

      – Понятия не имею. Я никогда не изучал левантийский, а мой разговорный корунский не слишком хорош.

      Ну конечно, он знает корунский, а мне неизвестно даже то, где на этом языке говорят. Появилось ощущение, что он не просто лучше меня в своем деле, а превосходит вообще во всем. Нахмурившись, я выглянула в окно.

      Речь оборвалась так же резко, как и началась, и последние слова потонули в ночной темноте. В напряженном молчании казалось, что сейчас кто-нибудь закричит и выхватит клинок. Но вместо этого кто-то из задних рядов толпы развернулся и пошел прочь. А за ним последовали другие. Ничего не говоря, они просто один за другим отделялись от группы, чтобы в мрачном молчании вернуться к своим делам.

      Кто-то шагнул ко мне, я резко повернулась и едва успела отвести занесенный кулак, чтобы не ударить Унуса в лицо.

      – Никогда не подкрадывайся вот так к девушке, – сказала я с бешено колотящимся сердцем.

      – Они разделились, – сказал Унус, словно не замечая моего возмущения. – К сожалению. Они хотят моей смерти, но их предводителю, капитану Раху э’Торину, я нужен живым, чтобы больше узнать о происходящем в степях. А его охотница Лашак только что сообщила, что они не смогут мне отомстить, зато скоро вернутся домой. Это вызвало много… смешанных чувств.

      – Значит, все это из-за тебя? – с укором поинтересовалась я.

      Унус вздохнул.

      – Да. И нет. Думаю, дело еще и в их прежнем предводителе Гидеоне, но все мысли… путаются. Шумно. И… очень больно.

      – Нужно выбираться отсюда, – сказал Яконо, наблюдая, как сборище рассыпается на мелкие переговаривающиеся группы. – Раз они так злы на тебя, это в любой момент может обернуться и против нас, что бы там их главный ни говорил.

      – А кто только что восхищался какими-то там их правилами? – поинтересовалась я.

      – Они могут иметь высокоорганизованное сообщество и при этом желание убить нас, Кассандра. Это не взаимоисключающие понятия. – Он внезапно отступил от окна и напрягся. – Кто-то идет.

      Возле двери послышались голоса левантийцев,