Рыжее (не)счастье Императора. Светлана Томская

канаха забирается в обитель, её содержит Император. А её ребёнок, если в нём проявляется дар, получает шанс учиться в магической Академии.

      – Но девушке уже никогда не выйти замуж.

      – Никогда. Поэтому я не хочу такой судьбы.

      – А как тебя подобное может коснуться?

      – Всех может. Если в Академии ученик проявит слабые способности, то девчонок отдают туда же, а парней в войска. Девушка даже со слабыми магическими способностями лучше, чем обычная простолюдинка. И может родить ещё более способного ребёнка.

      Я чувствую, что меня сейчас стошнит.

      – У нас в обители так коров скрещивали.

      Кора грустно улыбается:

      – Вот я и есть такой телёнок, – она встряхивает головой, и выражение лица меняется. Глаза прищуриваются, и в них разгорается злость:

      – Но я не хочу вырасти и стать коровой. Не хочу повторить судьбу матери.

      Ей больно. И я хочу отвлечь её. А ещё сильнее хочу понять, кто я сама.

      – А кто тогда я? И почему я никогда не слышала о том, что ты рассказываешь?

      Кора переводит взгляд на меня.

      – Скорее всего, твой отец из высших магов. У высших, кроме жён, бывают наложницы. И для них существуют более закрытые обители. Вот скажи? Часто ли у вас рождаются дети с даром?

      Я задумываюсь.

      – Иной год двоих увозят, а порой ни одного.

      – У высших редко рождаются дети с даром. Но если такое случается, то их ценят больше. Они сильнее.

      – На детях магов природа отдыхает.

      – Точно, вот видишь, кое-что тебе известно.

      – Нет, случайно услышала эту фразу, когда меня проверяли.

      – Интересно, что ты им продемонстрировала?

      – Ничего. Я старалась скрыть. Не хотела уезжать. У меня, – мой голос дрогнул, – мама осталась одна.

      Мы молчим. Все эти дни я старалась не думать о том, чего теперь не изменить. А сейчас чувствую дикую тоску, такую, что темнеет в глазах. Кора утешающе гладит меня по руке.

      – Ты не думай. Если станешь хорошим магом, то заберёшь её к себе.

      – Но почему никто за все годы не вернулся, никто не забрал.

      – Возможно, они ничего не достигли и повторили судьбу других одарённых. Но ты ведь очень сильная. У тебя получится.

      – Да, – я беру себя в руки и говорю жёстко, – у меня… у нас получится.

      – Мы вместе, да? – светлеет лицом моя новая подруга.

      – Прорвёмся, – я улыбаюсь, загоняя тоску куда-то вглубь. Она не исчезнет, но и ослаблять себя я не позволю.

      – Смотри, Тея! – зовёт Кора, отдёрнувшая занавеску. – Легки на помине. Вон они канахи. Тоже в город едут.

      – А как их отличить от людей? – я двигаюсь к окну, чтобы взглянуть на тех, кого ещё недавно считала страшными волосатыми дикарями с дубинами наперевес.

      – Никак, – хохочет Кора, – они же люди. Но канахи обязаны носить в столице знак на одежде.

      Я выглядываю в окно и в группе всадников, обгоняющих нашу колонну, вижу его. Того самого наглеца. Прежде чем я отшатываюсь от окна, он поворачивается и замечает меня.