Рыжее (не)счастье Императора. Светлана Томская

мою перемену настроения, садится напротив и смотрит прямо в глаза. Вся её разнеженность исчезла, словно её и не было. Взгляд серьёзен.

      – Ты не подумай, что мне наплевать на всех и всё. Но у меня есть цель. Они, – она указывает движением головы на заднюю стенку кареты, за которой подпрыгивают на кочках повозки с остальными одарёнными, – в большинстве своём будущие неудачники. А значит, через некоторое время девчонки окажутся там же, откуда приехали, только обрюхаченные, а парни пополнят ряды императорских солдат.

      Она замолкает, а я потрясённо спрашиваю:

      – Почему ты так думаешь?

      Но она не слушает, а продолжает:

      – Мне возвращаться некуда.

      – А мать?

      – Умерла два года назад.

      – Ой, прости.

      – Ничего, я уже своё отплакала, – она поворачивается к окну, и я вижу, как краснеет кончик носа, а веки становятся влажными. Но до слёз не дошло. Кора быстро взяла себя в руки: шмыгнула-таки носом, но глаза остались сухими.

      – Я не понимаю.

      – Я не могу просто плыть по течению в надежде, что случится волшебство. Мне не на кого рассчитывать, придётся пробивать дорогу лбом. Я не буду лгать тебе. Я вынуждена искать точки опоры. В тебе я увидела один из шансов. И дело не только в том, что ты на особом положении и, скорее всего, дочь кого-то из высших. Дети высших частенько такие же рыхлые душой, как и все остальные, а может даже и чаще. Им всё даётся даром, и нет необходимости драться за место в жизни. Но ты не такая. В тебе есть сила и стержень. Если ты позволишь мне оставаться рядом с тобой, я не предам и постараюсь быть полезна.

      – Знаешь, мне это нравится.

      – Что именно?

      – Твоя открытость. Это гораздо лучше, чем, когда начинают вылизывать задницу, – грубовато сказала я, вспомнив угодливо изогнутую спину главы обители.

      И Кора в ответ просияла: протянула открытую ладошку. С заминкой, но я поняла, чего она хочет, и потянулась навстречу. Наши центры ладоней соприкоснулись, знакомя огоньки. Магия моей новой подруги была не очень мощная, но ровная и устойчивая. Я немного прикрутила своё пламя, но она всё равно вздрогнула.

      – Ого! А ты чья?

      – В смысле?

      – Кто твой отец?

      Мне очень не хотелось отвечать, и Кора это поняла.

      – Ладно, извини.

      – Да не за что извиняться. Я так же, как ты не знаю.

      – Понятно, но Инспектор точно знает, раз так заботится о твоих удобствах, – она ещё раз осмотрела помещение, предоставленное мне.

      – А ещё он хотел, чтобы ты рассказала мне то, чего я не знаю.

      – А ты не шутила? Ты правда не знаешь, кто такие дети канахов?

      – Ну я слышала разные слухи о канахах. То есть слово мне знакомо. Но что из этого правда, я не знаю.

      Кора сосредоточенно кивает, на её лбу появляется вертикальная морщинка.

      – Что не так?

      – Погоди, я думаю, с чего начать. Давай так, скажи, как ты по всем этим слухам и легендам представляешь себе канахов.

      – Дикари, – я спотыкаюсь, понимая,