На границе миров. По ту сторону дверного проема. Светлана Третьякова

что мама придет так быстро, и даже растерялась, когда вдалеке увидела знакомый силуэт. Мама! Она шла уже одна, быстрым и уверенным шагом.

      – Ты одна? – спросила я с удивлением.

      – Да, я знаю дорогу, – ответила она.

      – Заходи, – сказала я и отошла от дверного проема.

      Мама зашла в комнату, но остановилась около двери.

      – Почему ты не проходишь? Проходи, – с удивлением и непониманием сказала я.

      – Нет, доча, мне надо тебе кое-что сказать, – ответила она и с нежностью посмотрела на меня.

      Я заглянула ей в глаза, она выглядела взволнованной. Мама уже не плакала, а, наоборот, была счастлива и тверда в своих намерениях.

      – Доча, я вижу, что у вас все хорошо, – вдруг сказала она.

      – Да, у нас все в порядке.

      И тут у меня в голове появились видения, как будто я смотрю на нашу жизнь ее глазами. Я увидела весь последний месяц, как будто просмотрела фильм.

      – Мама, что происходит, что случилось, ты почему так взволнована? – говорила я.

      – Доча, я прожила тяжелую жизнь, теперь я хочу пожить для себя, я устала от этой жизни, я хочу наконец отдохнуть, – сказала мама. Она взяла меня за руку, ее руки были теплыми, она смотрела мне в глаза, а я ничего не понимала.

      – Мне пора идти, – вдруг сказала мама, посмотрев на дверной проем.

      – Как, ты уже уходишь? Ты забыла попить воды, – пролепетала я.

      – Хорошо, давай попьем, – согласилась она.

      Я налила маме зеленой воды, а себе голубой, и мы выпили по бокалу.

      – Давай посидим, посмотрим фотографии, – предложила я ей, пытаясь тем самым ее задержать.

      – Хорошо, давай посмотрим, – снова согласилась она.

      Мама села на диван, такой мягкий и комфортный, я принесла фотоальбом. В нем фотографии волшебным образом оживают, словно смотришь кино. Мы с ней в основном смотрим ранние кадры с маленьким внуком, она очень его любит, он для нее как глоток свежего воздуха, но в этот раз она быстро пролистала альбом, как будто куда-то торопилась.

      – Все, я посмотрела, – сказала она, вновь бросив взгляд в сторону двери.

      Она встала, ее глаза еще больше загорелись от волнения.

      – Мама, ты чего? – заплакала я.

      Я плакала и плакала, мои слезы катились ручьем, я понимала, что что-то произойдет, когда она меня покинет.

      – Не плачь, у вас все хорошо, это все, что мне надо знать, а мне пора, – сказала она.

      – Ты встретилась с родственниками? – спросила я ее.

      – Нет еще, но мне обещали устроить встречу, мне пора, – ответила она.

      – Пожалуйста, останься еще ненадолго, – просила я, но она была непоколебима. – Ну хорошо, – сказала я.

      Мы обнялись, я продолжала плакать, слезы было не остановить. Мама вышла из комнаты и направилась вдаль, к фиолетовому свету. Я видела, как она прошла все цвета этого пространства и даже ни разу не обернулась. Быстрым, решительным, уверенным шагом она уходила все дальше, уже миновав зону синего света. Она была, как и в тот день, когда произошла трагедия, в светлой полосатой кофточке, зеленой вязаной безрукавке и черных брюках.

      Я