На границе миров. По ту сторону дверного проема. Светлана Третьякова

комнаты, я остановилась возле картины «Занавес». Картина выглядела спокойно и красочно: занавески открыты, небо голубое, ярко светит солнце, значит, сегодня хороший день. Потом я подошла к столику с кувшинами, которые время от времени меняют свою форму и цвет, я не знаю, от чего это зависит, но это и не важно, потому что вода в них всегда исцеляющая. Я налила в бокал холодной воды и выпила ее быстро, как будто куда-то торопилась. Затем я налила в бокал воды из желтого кувшина и тоже быстро выпила ее, а потом очередь дошла до фиолетового кувшина. Вода в нем напоминала воздушную пену, я проглотила и ее, как будто куда-то спешила. Да, я торопилась увидеть маму.

      Я подошла к двери в Божественное пространство и резко открыла ее. Нежный ветерок из этого чистого, синего пространства проник в мою комнату, и она наполнилась прекрасными воспоминаниями об одном из красивейших городов нашей планеты Земля. Я стояла около дверного проема, вдыхая полной грудью запах теплого ветра, наслаждаясь воспоминаниями, которые нахлынули на меня. Пора вызывать маму.

      – Мама, мама! – крикнула я в пространство.

      – Мама, я вызываю тебя, приди ко мне! – снова, но уже громче крикнула я. Я всматривалась вглубь пространства, пытаясь разглядеть силуэты, но, к моему сожалению, там никого не было.

      – Мама, я вызываю тебя, мама! – кричала я в синее пространство иного мира. Так прошло некоторое время. Я выглядывала из дверного проема, пытаясь что-нибудь увидеть, но напрасно.

      – Мама, мама! – я кричала и кричала. Вдруг вдалеке появились два силуэта, они быстро приближались к моей комнате. – Это мама! – воскликнула я. Это действительно была моя мама с сопровождающим, тем же самым мужчиной, что приходил с ней в прошлый раз. Они подошли к моей двери.

      – Мама, я думала, ты не придешь, – со слезами на глазах сказала я.

      Мама зашла в комнату, а мужчина остался в Божественном пространстве синего цвета.

      – Проходи, присаживайся. Как у тебя дела? – говорила я быстро и бессвязно.

      Мама молча прошла и села на диван, она выглядела спокойнее и увереннее, нежели в прошлые наши встречи.

      – Как у тебя дела, как ты себя чувствуешь? – снова спросила я. У мамы в глазах было смирение – это когда ты не можешь ничего сделать и тебе остается только смириться с тем, что происходит, но и это трудно, если ты ни во что не веришь.

      – Все хорошо, меня оберегают, – ответила мама.

      – Что еще с тобой происходит? – допытывалась я.

      – Со мной разговаривают, я ощущаю… – сказала мама и задумалась. Создавалось впечатление, что она не знает, что ощущает в этом пространстве, что она еще в некоем замешательстве.

      – Ты встретилась с тетей Томой (это ее сестра, которая умерла двадцать пять лет назад)? – спросила я.

      – Нет.

      – А с бабушкой и дедушкой, с кем-нибудь встретилась?

      – Нет, мне сказали, что еще рано, – ответила она. Мы сидели на диване и держались за руки. Ее руки были мягкие и теплые, она была спокойна.

      – Ты обязательно поправишься, –