Украденный наследник. Холли Блэк

перелезть мне за спину? – спрашивает он.

      – Нет! – кричу я. Я с трудом держусь в седле. Изо всех сил вжимаюсь бедрами в лошадиные бока и пригибаюсь к шее Летуньи, вцепившись пальцами в ее гриву.

      Оук обнимает меня рукой за талию и притягивает к себе.

      – Тогда нагнись так низко, как только можешь, – просит он. Второй рукой достает из седельной сумки арбалет и зубами вставляет в него болт.

      Он стреляет, но даже близко не попадает в цель. Болт валится в грязь между Тирнаном и несколькими оленями, на которых скачут палочники. Времени на перезарядку арбалета нет. Но принц и не пытается, лишь делает резкий вдох, словно чего-то ожидая.

      Я чувствую, как сжимается сердце. Мне отчаянно хочется уметь не только развеивать чужие чары, но и делать что-то другое. Обладай я силой Грозовой ведьмы, могла бы призвать молнии и сжечь палочников дотла. А если бы лучше умела обращаться с собственной магией, возможно, мне бы удалось создать иллюзию и спрятать нас за ней.

      Внезапно болт, который выпустил Оук, взрывается синим мерцающим огнем, и я понимаю, что он все-таки не промахнулся. Палочники вспыхивают и падают со спин своих деревянных скакунов, а одно из паукообразных чудовищ бросается в сторону леса – его тоже лижут языки пламени.

      Лошадь Тирнана почти нагоняет нас, когда Оук пускает Летунью в галоп. Спиной ощущаю, как принц напрягается, и оборачиваюсь к нему, но он качает головой. Я сосредотачиваюсь на том, чтобы не упасть.

      Одно дело – слышать о силе леди Ноури, но, увидев кусочки плоти внутри этих существ, я вдруг поняла, с какой легкостью она может собрать свой урожай. Она будет добывать части человеческих тел в городах смертных, словно горную породу в каменоломне, и вырубать леса, чтобы создать из них армию. Жителям Эльфхейма есть из-за чего беспокоиться. Миру людей есть из-за чего дрожать от страха. Все гораздо хуже, чем я думала.

      Мы оставляем лес позади и оказываемся на пригородной дороге, потом пересекаем трассу. Уже поздно, и поэтому машин почти нигде нет. Тирнан накладывает на нас чары – не совсем маскировку, скорее легкий дурман. Смертные заметят нас краем глаза, но просто не поймут, что это мы. Подумают, что увидели белого оленя. Или, может быть, большую собаку. Примут нас за нечто обыденное, за то, что хорошо вписывается в их картину мира. От магии у меня чешутся плечи.

      Мы скачем долго. По моим ощущениям, проходит несколько часов.

      – Оук? – выкрикивает рыцарь, когда мы оказываемся на очередном перекрестке. Он переводит взгляд на меня. – Когда принца ранили?

      Я внезапно понимаю, что сильнее ощущаю вес принца, как будто он навалился на меня. Его рука по-прежнему обхватывает мою талию, но он уже не так крепко сжимает поводья. Немного двигаюсь в седле и вижу, что его глаза закрыты, ресницы отбрасывают тень на щеки, а руки и ноги обмякли.

      – Я не знала… – начинаю я.

      – Идиотка, – бормочет Тирнан.

      Я оборачиваюсь, пытаясь обхватить принца так, чтобы он не упал с лошади. Но Оук наваливается на меня еще сильнее. Его большое и теплое тело сковывают доспехи,