Здравствуй, 1984-й. Дмитрий Иванов

спокойно телик посмотрели, его не разбудив. Аж целых два канала показывает телевизор, и неплохо – не рябит и цвета не сбились. Перед сном я пытаюсь вспомнить все, что мог – маньяков, клады, песни. Все, чем занимались попаданцы в книгах. Итог – из маньяков один Спесивцев. Убью суку, что бы мне это ни стоило, а заодно и всю его родню, а можно и соседей. Клады? Ничего конкретного. Помню, нашли где-то кучу посуды и все. Песни? Ну, вспомнил… песни Шнура, «Сектор газа» и «Пневмослона» несколько штук, а вот попсу – нет. Высоцкого, по понятным причинам, отметаю, а там я помнил многое. Почитал и учебник истории, ища отличия в моем мире и в этом. Все, что помнил, совпадало.

      Утром по старой схеме – гребаный петух, школа, стакан молока, математика.

      – Анатолий Штыба – пять, – зачитывает оценки за контрольную математичка.

      Класс изумленно зашумел. Это получается, Кондрат никому не говорил, что я все решил? Удивил. Кроме меня, были еще пятерки, но все смотрели на нас с Кондратом. Тот получил четверку! Он списал одну задачку у соседки спереди и две я ему решил. Потом меня вызвали к доске, и я себя почувствовал Сыроежкиным из фильма «Приключения Электроника». Или самим Электроником. Мои знания были гораздо выше, чем у поселковой училки, и я легко получил еще одну пятерку. На перемене меня окружили пацаны и спрашивали, спрашивали, спрашивали. Что говорили? Ну, примерно так: «Скажите, Анатолий Валерьевич, как вы смогли получить такие высокие оценки?» «Мать, мать, мать», – привычно отзывалось эхо от их вопросов в гулких школьных коридорах.

      Потом опять черчение, где я получил четверку за нарисованный на прошлом уроке шар. Потом… потом пение. Меня пытались и там привлечь, но петь я не умел. Зато Похаб и Кондрат стали пытать про мой день рождения. Я им, оказывается, обещал бухло. Ладно, решим этот вопрос, есть еще времени немного.

      Дома оказался неожиданно трезвый и злой отец. У них в цеху сгорела подстанция, и в темноте работать он не смог. Сорвался и калым.

      – Дневник давай! – изумил меня он.

      Он просил его раз в год, как выдала мне память Толика.

      – Сегодня две пятерки и одна четверка, – не упустил возможность подколоть его я.

      – Что… чты? – хриплым голосом спросил батя, разглядывая оценки.

      Несвязно, но понятно – батька в офигении.

      – Пап, я после восьмого в техан хочу идти, – решил ковать железо, пока горячо, я.

      – Это ты чего … списал? Да нет, аж две штуки… – бормотал отец, разглядывая обе пятерки.

      – Пап, подмогнешь деньгами на поступление? – не отставал я, включив ребенка.

      – Что? Деньги есть. Я хотел тебя к нам в цех… барана ты неплохо забил тогда, – предложил он.

      И точно! Я сам недавно забил барана. Ну как сам? Отец подсказал, конечно, но ошибок я не сделал. Сам подвесил его за задние ноги, сам одним движением перерезал горло, далее специальным ножом для разделки стянул с барана шкуру и вынул внутренние органы. Потом разделал на части. Классно вышло.

      – Попробую получить средне-специальное, – возразил я.

      – Ладно, экзамены сдай для начала, я задолбался твоему директору