Золотое перо русской литературы. Том 2. Сборник

миссию,

      Одинокие, сохнут до срока.

      Слишком поздно придёт осознание.

      В суете мы забыли о главном:

      Слишком редкими были признания

      В беззаветной любви к нашим мамам.

      Белым по чёрному

      Нежностью белой окутаю душу,

      Сердце наполню круженьем снежинок.

      Я перед вьюгою больше не струшу,

      Чувство укрою от жал острых льдинок.

      Белым листом снег на землю ложится,

      Белым пером по земле чёрной пишет.

      Белой полоской стать в жизни стремится.

      Белою свежестью грудь моя дышит.

      Свадебно-белое платьице шьётся

      Жизнью: оборки, воланы и строчки.

      С чёрным в душе никому не живётся.

      Белым по чёрному, вмиг, без рассрочки.

      Журавли

      Грянула летней порою нежданно беда.

      Кровью окрасилась в реках живая вода,

      Стала солёной от паводка горестных слёз,

      Пролитых в память заветных несбывшихся грёз.

      Жадной рукой постучала беда в каждый дом.

      Брошен в могилу рукой сироты третий ком.

      Смерти нет продыху от неурочной страды,

      Косит усердно невызревшей жизни ряды.

      Пятеро братьев, пять в самом соку молодцов,

      Как пятерня, как кулак, по завету отцов,

      С русским азартом поспорив с коварной судьбой,

      Вышли отважно до света принять смертный бой.

      Их гимнастёрки – из тёмно-зелёной травы,

      Крепко сплетённых колючих стеблей крапивы,

      Связанных древним узором руками сестры,

      С трепетом в сердце считавшей закатов костры.

      Память хранила из сказки любимой слова.

      Братьев спасти – этой мыслью и только жива.

      Вышила сердца молитву седым ковылём,

      Чтобы опасность и страх были им нипочём.

      Но у войны беспощадной безжалостный нрав.

      Неумолимые пули рвут звенья из трав.

      В жажде кровавой расправы быстры и остры,

      В клочья кромсают осколки молитвы сестры.

      На гимнастёрке – прореха, душа – в небеса.

      И не спасли их от смерти её чудеса.

      Сбросив шинели в ковыль обагрённых полей,

      Скорбно курлычет клин белых родных журавлей.

      Дух бунтарский

      Соком заморского фрукта разлился закат.

      Мякотью огненной рвутся над скалами тучи.

      Бризу ворчливому трусит перечить пассат,

      Прячась котёнком беспомощным у горной кручи.

      В раме песчаной зеркальная треснула гладь,

      Стало морское стекло серовато-зелёным,

      И по нему невозможно сегодня гадать:

      Волны чернильные почерком пишут мудрёным.

      Парус бунтарский, презревший небес торжество,

      Бодро алеет оттенком немеркнущей жизни.

      Преодолеет он шторма-врага плутовство,

      Продемонстрировав волю к победе Отчизне.

      Новой волне не пробить накренившийся борт,

      Не иссушить жажды жить ураганом коварным.

      Факел заката укажет