Сороковник. Книга 1. Вероника Горбачева

вокруг кисти. Какая-никакая, а изоляция. Остаётся надеяться, что слюна у раптора не ядовитая и не кислотная, иначе будет мне подарочек…

      Осторожно, задевая клыки, сую ладонь между осклизлым нижним нёбом и пористым, как губка, языком. Там, в подъязычье, прячется нечто круглое, размером с небольшое яблоко и даже с черенком, который никак не хочет отрываться от мёртвой плоти. Пытаюсь это «яблочко» открутить, но держится оно крепко, мало того – скользит и проворачивается. Чуть не плача от жалости к себе, помогаю другой рукой, голой, которую тотчас начинает немилосердно щипать, и, наконец, прихватываю кругляшок как следует. Отдираю. Извлекаю. Таращусь на то, что у меня в руках.

      И краем глаза вижу, что голова ящера начинает таять. Вот уже с туши сбегают краски, она становится всё прозрачнее, пока, наконец, не исчезает окончательно. Только железный штырь, бывший когда-то отполированным прутом из калитки, а ныне изъеденный коррозией, со звоном падает на камни мостовой.

      – Очень практично, – заторможено отмечаю. – Ни утилизировать, ни хоронить не надо. С людьми тоже так?

      – Скоро сама увидишь, чего тут только не случается… Да вытри ты хоть чем-нибудь эту штуку, дай разглядеть толком!

      Руки мне оттягивает прозрачный камень густо-вишнёвого цвета. Содрогаясь, я обтираю его подолом, затем насухо протираю рукавом и смотрю на свет. Камень идеально кругл и больше напоминает, пожалуй, не яблоко, а громадную черешню. Солнечные лучи, пройдя сквозь него, падают на мостовую багровыми пятнами.

      И это сокровище выросло в вонючей пасти?

      Зачарованно протягиваю камень Гале – пусть и она посмотрит. Но ведунья, протянув было руку, отшатывается.

      – Нет, не могу. Сказала же – силу потеряет. Ты заработала, тебе и использовать, и до той поры лучше не выпускать.

      И говорит, на сей раз серьезно, безо всяких там насмешечек или подколок. Помогает подняться, придерживая за локти и стараясь даже случайно не задеть мой приз. И смотрит с уважением и даже вроде бы с оттенком зависти.

      – Ты хоть знаешь, что это такое?

      – Э-э… рубин?

      Вроде, выпадали подобные из моих компьютерных монстрюков.

      – Совершенный Рубин, – уточняет Гала. – Королевский, как его здесь называют. Обычных, мелких, полно, а такие вот – редкость. Обеспечивают мощнейшую регенерацию. Мёртвого из могилы подымут. Это то, что нам нужно.

      – А что ж он раптору не помог?

      – Резонно.

      Мы с Галой одновременно переводим взгляд на железный прут, в кавернах и раковинах. Всё-таки тварь была ядовитой. Поспешно проверяю руки, но, как ни странно, ни ожогов, ни язв не замечаю, даже зуд начавшийся было при соприкосновении со слюнявой пастью, унялся. Неужели камень уже действует?

      – Пока рубин растёт у твари под языком, он пассивен. Спит. А ты его сорвала и тем самым активировала, да ещё на себя настроила. Теперь сама решай, что с ним делать.

      – Так ты же сказала…

      – Про девчонку? Так ты слишком уж тормозила, пришлось подтолкнуть. Ты подумай хорошенько. Есть смысл его с собой