Собака длиною в жизнь. Татьяна Станкевич

не был бы таким спокойным. Это я себя так успокаивала, но сердце билось, как сумасшедшее. И хоть забралась под два одеяла, и в доме уже было тепло, уснуть не получалось. Тут снова по крыльцу кто-то пробежал. Подступающий сон как рукой сняло. Как положено в фильмах ужасов, я решила пойти и посмотреть, что там.

      – Брюс, вставай, пошли! Я не усну, пока не разберусь, что там происходит.

      – Мам, там ничего не происходит, спи уже! Кто бы там ни ходил, ни бегал, мы ему неинтересны, нужны были бы – давно уже постучался бы в дверь.

      – Нормально ты, бородатый, рассуждаешь! Если мне ночью постучат в дверь, я умру от страха. Вставай, пошли смотреть.

      Пес нехотя поднимается, я накидываю куртку поверх пижамы, выходим на крыльцо. Вокруг тишина, никого нет. Зато шорохи в соседнем заброшенном доме, и колорит всей этой картине из фильма ужасов придает огромная луна. Брюс смотрит на меня как-то загадочно, даже лукаво, как мне показалось: «Мам, кто бы это ни был, пусть он там шарится дальше, он же на чужом участке и в чужом доме».

      Но меня было уже не остановить. В пижаме, каких-то несуразных калошах, куртке и с фонариком в руке иду к заброшенному дому. Брюс нехотя идет со мной: «Вот так и появляются сюжеты к фильмам ужасов».

      Подхожу к заброшенному дому. Шорох прекращается, все стихает. Выключаю фонарь, недолго жду, когда глаза привыкнут к темноте, дыхание, кажется, остановилось, считаю до трех и заглядываю в окно. Никого! Стою, не двигаясь, и вдруг внутри дома от стены отделяется светло-серая тень, потом едва уловимый силуэт, потом еще один – это три полудикие собаки, прибившиеся к нашему садоводству, нашли здесь на зиму приют. В доме особо не дует, полно старых ковров и матрасов, лучше, чем на улице под снегом.

      Я выдохнула. Одна собака неуверенно подошла ко мне и понюхала мою руку через незастекленное окно. Брюс как-то загадочно вилял своим хвостом-коротышкой. Он с самого начала знал про «поселенцев», просто не хотел сдавать сородичей.

      Мы пошли домой. Я рухнула спать, как убитая. В ту ночь на крыльце еще много раз раздавался чей-то топот, но страха уже не было, а утром мохнатые соседи разделили с нами кашу с тушенкой. Так мы и коротали этой зимой выходные.

      На краю

      «Независимо от количества денег, которые

      есть у тебя в жизни, собака делает тебя

      во много раз богаче».

      Льюис Сабин

      Холодная поздняя осень, голые, корявые деревья, леденящий ветер. Темнеет рано, вечерние прогулки с собакой можно назвать ночными. Мы снимали квартиру в каких-то дебрях, «на краю цивилизации». Публика вокруг своеобразная и колоритная, но зато много мест, где можно гулять с Брюсом. Большая собака всегда приметная – местные бомжи и алкаши быстро стали уважать бородача. Нас обходили стороной, поэтому я спокойно выходила с ним гулять и поздним вечером, и ночью. В то время выбирать особо не приходилось, снимала то, что было доступно по финансам, и чтобы еще оставалось на дорогу и еду собаке.

      Мы стоим с Брюсом на берегу протоки. Вернее, стою я, а пес усиленно читает