Проклятое призвание. Наталья Юрьевна Царёва

было на то, что я думаю. В душе я это прекрасно знала.

      А вот Митьке действительно было интересно мое мнение. И то, что я делаю. И то, что буду делать. И я сама.

      Беда в том, что мне не был интересен он.

      Мы продолжаем говорить о выставке, обсуждаем общих знакомых. Их у нас, понятно дело, много. Можно сказать, сплетничаем. Но в этом переборе знакомых имен нет злости. Я в который раз ловлю себя на внутреннем чувстве недоумения от этого странного контраста. Если бы моим собеседником был Вик, тут бы лились потоки саркастических замечаний. Сам воздух стал бы ядовитым от желчи. Но с Митькой ничего такого нет… Если ему кто-то или что-то не нравится, он так и говорит. Не стремясь поиздеваться. Просто говорит то, что думает.

      Митька неглупый. Но мысль его не обрамляется почему-то сложной оборкой язвительных кружев. Он добродушен. И люди его интересуют постольку-поскольку. Он может потрепаться со мной об однокашниках, но по большому счету ему на них начхать.

      Об искусстве с Митькой поговорить тоже интересно. Он в этом понимает. При этом честно признаваясь, что сам не художник, что поступление в академию было ошибкой…

      – Неужели ты ничего не рисуешь? Так вообще бывает?

      – Ну… Раз в несколько месяцев… Сны… Или там картинки к текстам… Но мало… Чисто для себя… Я не отношусь к этому серьезно.

      – Что ты сейчас пишешь?

      – Тебе не понравится.

      – Скажи.

      – Очередной том детективной саги. «Двуликие тени». Не читай.

      – Да. Мне не понравится. Ты прав.

      – Ну и ладно. Останешься на ночь?

      – Ну, надо думать. Куда я пойду в такое время.

      – Ну ты ложись тогда на диване, а я тут, на полу, постелю. Как-нибудь.

      Мы устраиваемся, и мне становится жаль его. Жаль, что я пришла. Снова пришла туда, где никогда не останусь.

      Я прекрасно вижу, как он на меня смотрит. Мне хорошо знаком этот тоскующий взгляд голодного животного. Но я ничего не могу сделать, чтобы как-то унять митькины страдания. Любая моя попытка помочь ему сделает только хуже. Не надо давать надежду, если не собираешься ее оправдывать.

      Митька хороший. Очень добрый, умный и, что ни говори, по-своему талантливый. Может быть, он и художником бы все же мог стать, если бы не бросил.

      Но я его не хочу. Совсем. Меня не греет его доброта, мне наплевать на его ко мне отношение.

      Почему я не могу так же относиться к Вику, которого ненавижу, которого презираю? Почему чувство к нему меня все еще мучает?

      Не только ведь в прошлом дело, нет…

      Может, просто мы действительно подходили друг другу? Мы были одинаково злы. И одинаково равнодушны к окружающим.

      Ведь у меня есть кое-что поважнее,

      Проездной и BDSM.

      «Anacondaz»

      10. МАЛЬЧИК И ЕГО ИГРУШКА

      Возможно, и Митька в итоге пожалел, что пригласил меня, потому что утром он разговаривал со мной как-то сухо и старался вообще на меня не смотреть. А может, это были обычные перепады, характерные для творческих. Я так и не поняла. Предпочла молча позавтракать на кухне и смыться.

      В отличие от Вика Митька был