Двойное сердце агента. Андрей Болонов

вы действительно читали мое дело, там написано, что в США я работал инженером в ракетной лаборатории Вернера фон Брауна. А разведцентр «Дабл ЭФ», как вы, наверное, знаете, специализировался на шпионаже в области ракетных технологий. Вот нас и приглашали почитать будущим шпионам лекции об устройстве ракет. Они же должны были хотя бы представлять, с каких чертежей стоит делать фотокопии, а какие годятся только для использования в клозете.

      – Неплохая легенда, Петр Алексеевич… Но мне почему-то кажется, что не лекции о космических ракетах вы там читали, а сами проходили обучение шпионско-диверсионной деятельности. И ваше появление в 50-м году в советском посольстве в Мексике было началом плана Центрального разведывательного управления по заброске вас в СССР! – хлестко выпалил Зорин.

      Олейников задумался, с прищуром оценивающе глянул на Зорина и, вздохнув, махнул рукой:

      – Ну что ж, приперли вы меня к стенке… Пишите всю правду! Так и быть!

      Зорин быстро схватил заготовленный лист бумаги, достал из накладного кармана гимнастерки ручку и, лихо щелкнув кнопкой, выдвинул стержень.

      – Ух ты! – присвистнул Олейников, разглядывая в руках Зорина чудо-ручку.

      – Американская, шариковая, последнее изобретение, – непроизвольно смутился Зорин, но тут же собрался и строгим голосом произнес: – У одного такого же шпиона, как ты, изъял. Трофей.

      Зорин нашел эту ручку на месте падения самолета Пауэрса, когда все обломки U-2 уже были упакованы и увезены, а сам майор решил напоследок еще раз все осмотреть. Сначала Зорин подумал, что в ручке спрятана какая-нибудь отравленная игла или микрофон, или еще какое-нибудь шпионское приспособление, но, разобрав ее до винтика, ничего интересного, кроме оригинальности самой конструкции, не обнаружил. Вернувшись в Москву, Зорин забегался и забыл про вещдок, а когда вспомнил и показал ручку генералу, Плужников махнул рукой и сказал: «Оставь себе. Считай, что трофейная».

      – Итак, – начал Олейников, – вернувшись по заданию ЦРУ в Советский Союз, я сначала должен был сесть в тюрьму на двадцать лет. Замысел был такой: отсидев полностью весь срок, мне удастся серьезно подорвать свое здоровье, а значит, и последующая моя госпитализация в больницу не должна вызвать подозрений у КГБ. В больнице с целью массового понижения трудоспособности советского народа…

      Олейников остановился, посмотрел на торопливо пишущего Зорина и заботливо спросил:

      – Успеваете?

      – Да-да-да, – кивнул, продолжая записывать, Зорин. – Продолжайте.

      – …с целью массового понижения трудоспособности советского народа я должен был потреблять максимальное количество лекарств…

      – Лекарств? – недоуменно спросил майор, отрываясь от бумаги. – Каких лекарств?

      – Которыми советских граждан лечат.

      – Зачем?

      – Зачем лечат – не знаю… – Пожал плечами Олейников. – А потреблять – чтоб им меньше досталось. Что не позволило бы СССР выполнить пятилетний план развития народного хозяйства и обеспечить обороноспособность страны.

      Зорин