Моя Заноза. Никому не отдам!. Ольга Николаева

сразу обоих – и Семена, и Мэтта? Дразнила их, улыбалась, растворялась в объятиях?

      Это же были просто фантазии, детские, хоть и смелые…

      Но я же смогла!

      Теперь нужно в душ. Смыть с кожи запахи, которые до сих пор волнуют и будоражат… Столько плескалась в бассейне, дразня парней, – не помогло. Они словно въелись намертво…

      – Зачем ты здесь? – Хриплый рык – прямо в лицо. Отшатнулась в ужасе, споткнулась о порог ванной комнаты…

      Семен схватил меня за полотенце, не позволяя упасть. Дернул на себя.

      – Что ты делаешь? – Между нами осталась только его футболка.

      Зачем-то внимательно наблюдаю, как тонкая белоснежная ткань моментально пропитывается влагой – с моего тела, до конца еще не высохшего после душа.

      – Повторяю вопрос: зачем? Какого хера ты сюда приперлась?

      Нерешительно поднимаю взгляд – и тут же опускаю.

      Это невозможно: видеть, как он пожирает глазами всю меня. Но даже так, не видя его лица, чувствую, как он обжигает мои губы, шею, грудь… Чтобы спрятаться, прижимаюсь к нему плотнее: не хочу, чтобы видел меня голую. Не хочу! Не буду! Завтра же, сегодня же ночью отсюда улечу!

      – Потеряла голос? – Он, между прочим, и сам говорит с трудом. Я вижу, как звуки собираются под кадыком, перекатываются, собираются в кучу – а потом Семен их выплевывает. На меня. Словно хочет отравить одними только словами.

      – Встречный вопрос: ты зачем сюда приперся?

      Первый испуг и смущение, как всегда, исчезают.

      С ним всегда так, с этим грёбаным Семеном: сначала боюсь и стесняюсь, а потом хочу растерзать в клочья! Не для того я столько лет готовилась к этой встрече! Не затем, чтобы снова слиться!

      – У тебя что, мало цыпочек по спальням раскидано? Все ждут, готовенькие! Страдают от нетерпения! Иди отсюда, Сэм! Тебя сюда не приглашали!

      Во всяком случае, не с этой злой, разъяренной рожей.

      Я мечтала, что он приползет сюда. Однажды.

      С цветами.

      И будет умолять, чтобы я просто открыла дверь. И впустила его, чтобы просто поцеловать…

      А не вот это вот все!

      И да. Тогда я тоже иногда думала, что не впущу. Цветы заберу, а его выставлю!

      – Это – мой дом. – Он растягивает губы в злорадной ухмылке. Красивые, твердо очерченные… Так бы и провела пальцами – чтобы убедиться, они существуют, они такие же классные по ощущениям, как и при поцелуе… – А вот тебе здесь – не место.

      Выгонит? Прямо сейчас? Раздетую?

      С него станется. И не такое вытворял…

      Но у Семена слова как-то очень расходятся с делом: он зачем-то гладит меня по плечам. Невесомо, едва заметно прикасается… И от этого остатки влаги на коже испаряются. Мне кажется, я даже слышу шипение: так это горячо.

      Рывком вдавливает меня в свое тело. Выбивает дыхание. Заставляет закинуть голову – и смотреть, не отрываясь, в жгучие, непроницаемые глаза. Там – черти.

      Больше ничего не разобрать.

      – Я должна уехать?

      Готова схватить пожитки и убежать. Оденусь как-нибудь по дороге.

      – Да. – Он почему-то отрицательно