Всё будет иначе. Антон Городецкий

тщательно скрытым лицемерием.

      В её улыбке, да и вообще во всех её эмоциях, не чувствуется искренности. Ощущение будто ей это всё в тяготу, и если бы дали возможность, она бы уже послала нас куда подальше и уволилась с работы, лишь бы не видеть эти гадкие лица учеников и учителей. Но она, с таким отношением к своему делу, ещё умудрилась стать завучем. Хотя её деятельности в этой сфере не особо заметны. Скорее заметны, как она пользуется своими привилегиями.

      Бывает такое, что она может опоздать или вообще не прийти на урок. Когда хотим узнать в чём дело, она отвечает всегда предсказуемо одинаково – "были дела" или "была занята". Но на самом деле никто не знал (даже её коллеги) куда она могла пропасть, и что делать.

      Удивительно, но на этот раз она пришла на урок, хоть и не много опоздав.

      – Здравствуйте, дети. – произнесла она уставшим видом.

      – Здравствуйте, Елена Викторовна – произнесли мы хором, с слегка грустным тоном.

      – Тема сегодняшнего урока…

      Дальше слушать не было смысла, ничего нового и интересного она не скажет. Она что-то говорила, но я не слушал… медленно погружался в сон…

      }Удивительно… А несколько часов назад сна ни в одном глазу{

      Я уснул.

      ***

      – Всё будет хорошо? – спросила она.

      – Не знаю… – ответил я.

      Мы мчались на мотоцикле куда-то вдаль без цели и причины. Асфальт быстро пролетал под колёсами, и мы будто летели, расправив свои крылья, к свободе. Но на душе было сильное беспокойство о неминуемом. Произойдёт что-то страшное. Но что именно – я не знал.

      Я посмотрел в зеркало заднего вида и отыскал её лицо. Сквозь тёмный визор шлема проглядывался настоящий страх, тревога и уныние. Я захотел узнать, что случилось, но лишь сказал:

      – Всё будет хорошо, я обещаю.

      После этих слов, я почувствовал как она меня прижимает своими тоненькими ручками поближе к себе. Она не хотела отпускать, а я не хотел, чтобы отпустила. Нас что-то сближало. Что-то резало наши сердца, словно ножом, и в то же время, будто исцеляло нас.

      Скорость увеличивалась, дорога казалась всё мутнее и мутнее… Было уже не понятно где мы… что пролетает мимо… куда едем, но вдруг… Вспышка. И опять – треск стекла и металла…

      ***

      – Городецкий, Ты что? Не выспался?

      От резкого пробуждения, я не понимал что происходит, но чуть оклемавшись я вернулся в реальность. Судя по смотрящему на меня, с презрительной улыбкой, учителю и хихиканью вокруг меня, я находился в школе. А точнее, в холодном кабинете русского языка…

      – Не спал ночь что-ли? Раз уж так, то зачем в школу пришёл?

      Елена Викторовна смотрела на меня с вроде бы добрым, но на самом деле самым, что ни на есть, дьявольским, издевательским взглядом. Зная её не первый день, в ответе на вопросы она не нуждалась.

      – Повтори, что я сказала про синтаксические нормы? – с наигранной добротой, промолвила она. Немного поколебавшись я ответил:

      – Это нормы… регулирующие… построение слов в предложении…

      }Вроде