Долгожданное прошлое. Сергей Замятин

ждать новый поток воды.

      Если бы я тогда про это знал!

      Я бы долго не отпускал затвор скважины и попытался бы остановить время. Но время никому не повинуется. Только воде…

      Это место было удобно ещё и тем, что к вечеру, когда солнце заходило за кроны яблонь соседского сада, оно уже не обжигало основание так, что на нём невозможно было сидеть, и тумба ещё долго оставалась тёплой, а вода – холодной.

      Кроме того, с этого места просматривалось всё вокруг, а мы, сидевшие на тумбе, были совсем незаметны для окружающих. Только наверняка соседи слышали бренчание нашей гитары:

      «А у неё – такая маленькая грудь,

      И губы алые, алые, как маки.

      Уходит капитан в далёкий путь,

      И любит девушку – японку с Нагасаки!»

      Коля – совсем другое дело! Он сразу же спел Yesterday битлов. Да мы и сами это пели… И без него! Но после него – мы уже не пели. И без него не играли…

      Коля нигде не обучался музыке. Просто сам научился.

      Он с удивлением говорил:

      – А что тут сложного? Вот смотри: си-бемоль, баре… – и ловко переставлял пальцы, и скользил по грифу, – всё очень просто!

      Он приехал с бабушкой на каникулы в наш городок.

      – Вон, смотри! – показывал он в конец улицы. – Видишь трубу, за тем домом? Вот там мы живём!

      Несколько раз он шёл к нам по улице с баяном, исполняя «Коробочку». Он так задорно и красиво играл, что мы притоптывали и прихлопывали, едва не пускаясь в пляс.

      Но всё-таки с гитарой он не расставался.

      – Эх, – говорил он, – надо песни битлов на электрогитаре играть. Тогда совсем другое дело!

      – Да ты знаешь, сколько она стоит?!

      – Знаю, дорого! Рублей двести! Все битлы на гитарах фирмы VOX играют.

      Он смотрел на гитару, как будто что-то ей нашёптывая, перебирал струны, потом поднимал голову, смотрел голубыми глазами мимо нас в небо и напевал:

      «Клён ты мой опавший, клён заледенелый,

      Что стоишь, согнувшись, под метелью белой…»

      Странно было видеть его русское курносое лицо со светлыми кудряшками, когда он пел что-то из битлов. Ещё более странно было то, что с чьей-то подачи он получил прозвище Тарзан. Может, кто-то решил, что он травмировал ногу, лазая по деревьям?

      Хотя некоторое сходство с актёром Вайсмюллером из одноимённого фильма немного просматривалось.

      – Коля, – спросили его однажды, – а что у тебя с ногой, подвернул?

      – Нет, – проскрипел он, – не подвернул, – и закатал штанину чёрного трико, показывая ногу.

      Такое изуродованное тело я увидел впервые: вся нога Коли – от колена и до самых пальцев – была покрыта синими ямками, красными пятнами и оранжевыми разводами.

      В детстве я замешивал разноцветные куски пластилина в один комок. Нога была похожа на большой кусок пластилина, без жалости, сильно смятого пальцами, с глубокими впадинами, похожими на морские ракушки.

      – Давно это у тебя?

      – Да уже года три. Я дома во двор выходил, смотрю, на пустыре пацаны костёр разожгли, а сверху