Смертельная красота. Елена Новикова

они тоже когда-нибудь умрут. Как все. Смерть – это нормальное явление, табуированное по непонятным причинам, но вполне естественное. Если бы люди не умирали, то наш шарик переполнился бы какими-нибудь австралопитеками, и они бы принялись друг друга жрать!

      Сергей Алексеевич корчит страшное лицо и резко шагает к сыну, тянущему из миски очередной кусочек перца. Павлик визжит от предвкушения быть пойманным, хватает добычу и драпает из кухни, сшибая косяки на поворотах.

      – Они и так друг друга жрали, – замечает Олеся, флегматично листая одним пальцем ленту мессенджера в своем телефоне. – Па, я тоже жрать хочу. Скоро у тебя там?

      – Леся, ну ты же девочка!

      Подросток поднимает глаза на мать.

      – Ма, девочки тоже хотят жрать. Так бывает.

      – Это все папино воспитание… Я пойду переоденусь, и будем накрывать на стол.

      Наталья выходит из кухни, а отец и дочь хитро перемигиваются. Через секунду Леся возвращается к телефону, а Сергей Алексеевич принимается нарезать в миску крепенькие маленькие помидорчики. В дуршлаге в раковине ждут своей участи пупырчатые огурчики. Маленьким затейливым букетиком в стакане стоят пучки укропа и петрушки.

      – Так что же все-таки за повод?

      Наталья убеждается, что у детей налит компот, и садится на свое место.

      – В следующем месяце у меня выставка, – буднично произносит Сергей Алексеевич. – Миронов Эс А, «Городские улицы», выставочный центр «АртХолл».

      – Вау! Па, здорово! – восхищается Олеся.

      – Поздравляю, Сережа! – Наталья целует мужа, сидящего рядом. – Твоя первая персональная выставка! Я так тобой горжусь! Что же ты не сказал? Я бы купила вина!

      – Отметим, когда она откроется… Ну что, семья, налетай!

      Павлик мало что понимает, но протягивает тарелку первым.

* * *

      – Смородинова, тебя где носит? Совещание для всех вообще-то! – рычит старший опер на пытающуюся незаметно пробраться к свободному месту Екатерину.

      Капитан Смородинова прикладывает руку к сердцу.

      – Простите, Сан Саныч. У меня свидетель был по краже. А про совещание я помню. Вы продолжайте, я тихонечко вот тут сяду и буду слушать.

      Катя смотрит на начальство честными глазами, при этом усаживаясь на стул. Как примерная ученица, кладет ладошки на колени, обтянутые джинсами.

      – Ну-ну.

      Сан Саныч цокает языком и перекладывает бумаги на своем столе.

      – Итак, пока мы не отвлеклись, Семенов докладывал про разбой на Мещанской.

      – Да я почти закончил… – гундосит Семенов, вечно страдающий гайморитом.

      – Кать, – шепчет Витек Тихомиров.

      – А?

      – Ты только себе плюшки купила или мне одну заныкала?

      – Какие плюшки? Я на диете.

      Смородинова не сводит глаз с Семенова.

      – Тогда что у тебя на носу? Если это не сахарная пудра, то к тебе еще больше вопросиков.

      – Зараза, – ругается Смородинова, вытирая нос.

      – Тебе есть что по делу дополнить? – неправильно понимает ее жест Сан Саныч.

      – Конечно, –