Академия Нави. Или лучше стыдно, чем никогда. Кристина Юрьевна Юраш

черепок. Увидев, что я замешкалась, не веря своим глазам, голос из темноты продолжил.

      – Они тоже очень любили котиков.

      Сколько же здесь костей! И все человечьи!

      – Котик отвечал им взаимностью! – послышался голос, предположительно принадлежащий коту. По моему лицу скользнул пушистый черный хвост. Эта опасная тварь явно заигрывала со мной.

      Мне стало так жутко, что мысленно я уже добежала до двери. Но продолжала стоять, как истукан, не в силах пошевелиться.

      – Кискас со вкусом человечины, – промелькнуло в моей голове и холодком побежало по спине, когда я почти уснула.

      Цепь на дубе прозвенела. Мне послышалось, словно по коре кто-то карабкается. Я дернулась, открывая глаза. Жуткие кошачьи глаза вспыхнули в темноте ветвей на уровне моих глаз. Я сделала еще шаг назад, хрустнув чьим-то черепом.

      Глава первая. Русалка на ветвях висит

      – Извините, – прошептала я, брезгливо убирая ногу с черепушки.

      – Ты Сашеньку не знаешь? – подозрительно спросил кот. Его хвост мелькнул среди ветвей. Он как огромный черный пушистый язык роскошным взмахом облизал воздух.

      – Сашеньку какого? Или какую? Эм… Кажется, знаю, Сашу … Блин, фамилию забыла… – напрягла я память. – Саша-Саша-Саша… На дэ как-то…

      – Пушкина, – послышался голос из темноты.

      «Он сейчас бросится на тебя!», – тряслись поджилки. «Кискас со вкусом потной Марьяны! Мы взяли нежное филе Марьяны, смешали его со злаками и витаминами! Чтобы ваша киска была довольна, здорова и счастлива!», – стучали зубы.

      – Пушкина? Пушкина я знаю! В школе учила… – ответила я, глядя на то, как шевелится золотая цепь, словно за нее тянут.

      – Он там гимн Академии Нави обещал… Пару веков назад… – послышался мурлыкающий голос.– Он ничего не написал? Не знаешь? А то говорил, что известный поэт!

      – А! Написал! И днем и ночью кот ученый все ходит по цепи кругом. Идет направо – песнь заводит, налево –сказки говорит… Вы про это? – удивилась я, делая осторожный шаг назад.

      – Что?!! – внезапно округлились горящие глаза. Два горящих блюдца уставились на меня, словно я тоже обещала написать гимн. Я почувствовала себя редкостным писателем в штаны и какафтором по совместительству!

      – У лукоморья дуб зеленый… – лепетала я. – Златая цепь на дубе том… Как-то так… Хорошее стихотворение!

      – Я сказки рассказываю? Песни завожу? – послышалось шипение. По стволу яростно ударили стальные когти. Кора осыпалась на пол.

      Я сделала еще один шаг назад. Если это тот котик из стихотворения, то у меня тоже много вопросов к Александру Сергеевичу. И что-то мне подсказывает, что я их вот-вот задам при личной встрече!

      – Ладно-ладно, котики злопамятные, – прошипел голос, ворча «песни заводит и сказки рассказывает». – Как встретишь, передай ему привет от кота ученого! И скажи, что гимн – редкостное гимнО! Это какая-то сказка для детей!

      – Ему уже передали. На Черной Речке, – смутилась я, впервые так остро сожалея о смерти великого поэта. – Большой,