Дом призрения. Светлана Валерьевна Азарова

подошва стучала уже по лицу девочки. Но надо отдать должное: в совершенстве овладев искусством зуботычин, перед проверками директриса могучим усилием воли сдерживала свой буйный нрав, чтобы ни лицо, ни тело воспитанников не страдало. Чего нельзя сказать об их желудках: ведь голодных детей гораздо легче уговорить вести себя подобающе, а лёгкий блеск в глазах и синева под ними красноречивее слов убеждают спонсоров увеличить финансирование.

      Впрочем, какая разница. Крупной неуклюжей Нежине всё равно часто попадало и за себя, и за Агату, а иногда и просто так, из-за дурного настроения как директора, так и воспитателей. И поделом, не умеешь быстро бегать – значит, будешь больно получать. «Голод – лучшее лекарство от капризов», – приговаривала Лидия, могучей рукой задавая направление движения неповоротливой Нежине, влетавшей в чулан на хлеб и воду. Задеть Лидию означало обречь себя на вечное голодание. Агату же не страшила подобна участь: Нежине часто казалось, что Неизвестная вообще ни клала в рот ни кусочка, питаясь собственными неистощимыми запасами энергии, рождённой чистой переваренной злостью.

      Однако на подругу Нежина не обижалась. И хотя всё солнце дурной славы доставалось Нежине, а Агата лишь ловко пряталась в тени, во всём остальном она была замечательной подругой, но убежать от наказания считала делом чести и никогда не раскаивалась, живя по принципу «Виноват не тот, кто сделал, а тот, кого поймали».

      И всегда, когда Нежина попадалась (а в последнее время это случалось довольно часто), потому что, не имея достаточного опыта, она продиралась сквозь жизнь, как сквозь кусты терновника, накалываясь на иглы насмешек и чужой язвительности и обдираясь о каждую шероховатость, она уходила на кухню заедать горе. Там, среди кипящих кастрюль и чадящих сковородок, под неусыпным контролем семьи рыжих тараканов, живущих за вытяжной трубой, Нежина могла выплакаться в грудь дородной поварихи, которая утешала девочку так, как подсказывало ей доброе, но грубое сердце, похлопывая рыдающую неудачницу по спине могучей рукой. Каждый такой удар гулко отзывался где-то внутри неуклюжего, нескладного тела, и Нежина, икая от слёз, размазывала по лицу утешительную шоколадную плитку, или давилась пирогом, или жевала ещё что-то под непрестанные хлопки по собственной спине. Неудивительно, что туловище девочки к двенадцати годам приятно округлилось, к тринадцати напоминало сдобный пирожок, а уже к пятнадцати безобразно располнело, стало рыхлым и складчатым, к тому же страшно неповоротливым.

      В любом случае, в чём бы ни была цель мадам Гортензии, она была полностью достигнута. Нет, Агата не перестала пакостить, но Нежина старалась держаться от неё подальше, ведь не зря говорят, что любовь крепчает на расстоянии. Упрочению отношений немало способствует и уменьшение тумаков и шишек, поэтому девочка постоянно находилась в поисках укрытия для ночлега. Иногда её находили на чердаке в сундуке со старыми костюмами. Иной раз её увесистая нижняя часть торчала