Подарок для шейха. Я не стану твоей. Арина Асовская

в ответ его не удовлетворяет.

      – Не слышу, – нетерпеливо.

      – Да, – говорю, вздыхая.

      – Умница. Быстро учишься, – ни тени похвалы в голосе. Раздражен. – Ты задала вопрос – отвечу. У меня есть личный штат врачей. Когда будешь рожать, ты в этом убедишься.

      Глава 4. Имран

      – Рожать?! – меняется в лице Мира. Бледнеет. Взгляд мечется.

      Мысленно усмехаюсь. Напрягаться не надо, чтобы прочесть мысли в ее голове.

      – Что? Не планировала? Придется, милая, – делаю шаг к ней. Нависаю над ней, упираясь рукой в стену. – Я долго ждать не стану. День дам, чтобы ты пришла в себя, смирилась. Но завтра ночью ты ляжешь в мою постель.

      – Сама не лягу, – заявляет, упрямо поджимая губы. – Я не такая, господин Имран. У меня другое воспитание. Я была свободной женщиной и не привыкла подчиняться. И я не хочу спать с мужчиной, который мне не нравится.

      – Не нравится? – насмешливо изгибаю бровь. По глазам вижу – врет. – Не выдумывай. А если… проверю?

      – Проверишь?! – паника на лице. – Как?

      Не трачу слов.

      Беру Миру рукой за затылок, притягиваю к себе. Сминаю ее губы поцелуем. Она цепляется пальцами за мою кандуру. Мычит возмущенно мне в рот, обжигая горячим дыханием. Упирается локтями мне в грудь.

      Фиксирую рукой ее голову, чтобы не сбежала. И настойчиво приоткрывая языком нежные губы, проникаю в ее рот. Целую глубоко, делюсь своим дыханием.

      Она приторно пахнет. И на вкус сладкая.

      Сладкая карамелька.

      Сопротивляется. Не отвечает на поцелуй. Напираю, жадно терзаю ее губы, заставляю откликнуться. Мира прикрывает глаза, отпускает зажатую в пальцах кандуру и обвивает руками мою шею. Целует меня неумело, но страстно, покусывает губы.

      Бороться с желанием подмять ее под себя становится все труднее.

      – Достаточно, – отстраняюсь резко и ловлю на себе ее растерянный взгляд. – Иначе завтра наступит сегодня.

      Ее щеки вспыхивают румянцем, в глазах появляется знакомый блеск. Слезы. И вместо того, чтобы признать, что я ей нравлюсь, она продолжает стоять на своем:

      – Это ничего не значит, господин Имран. Я не хотела тебя целовать. Это все эмоции… я не справляюсь. Я хочу домой. Хочу позвонить маме, сказать ей, что я жива. Она ведь места себе не находит, не зная, что со мной! Тебе легко сказать – забудь. Но как я могу забыть всех, кто мне дорог?! Меня насильно вырвали из привычной жизни, разлучили с подругой, заперли здесь и запугивают правилами и традициями! А ты меня не отпускаешь, – ее голос надламывается, губы дрожат. По щекам текут слезы. Она вдруг бросается ко мне, впивается в плечи пальцами и прячет лицо на груди.

      Рыдает, сотрясаясь всем телом.

      Не вмешиваюсь. Только, когда плач переходит во всхлипы, убираю ее руки со своих плеч и ладонями вытираю ее мокрые щеки.

      – Я не отпущу тебя. Но дам лучшую жизнь, и ты забудешь о прежней.

      – Почему ты не можешь меня отпустить? Почему, господин Имран? Ты не мог полюбить меня за такое короткое время, так какая же причина?

      – Ты принадлежишь мне.

      – Ты