Знак свыше. Владимир Слуцкий

позвонить в полицию, а ещё лучше – в ФСБ. Пусть снимут этого стрелка с дерева и как следует тряхнут. Он расколется и сдаст заказчика. Боже, что я несу? Киллер может не знать заказчика, тогда через какое-то время за мной придёт следующий убийца. А может, ничего не делать? Затаиться, взять больничный и не выходить из дома. У меня еды на месяц хватит, плюс службы доставки, а вот у киллера будут проблемы. Он на ветке и недели без еды не продержится. А если он не по мою душу, то сегодня же хлопнет или Веню, или Вячеслава Борисовича. Промахнуться тут нереально. Тогда можно расслабиться и жить по-прежнему. Нет, это я говорю просто от ужаса. Надо их предупредить. Иначе могут погибнуть невинные люди. Так уж и невинные? Потом, если их предупредить, то они тут такой хайп поднимут, что мало не покажется. А истину мы так и не узнаем. И буду я дальше жить как тварь дрожащая.

      Холодков взял бинокль и полез на чердак. Там было маленькое слуховое окно, густо покрытое пылью. Он протёр уголок и навёл бинокль на злополучную ветку.

      – Когда всё закончится, буду жив, попрошу Асланбека срубить эту ветвь. На нервы действует.

      Снайпер никуда не делся. Он удобно устроился и что-то жевал, типа пирожка с мясом. Холодкову никак не удавалось поймать его взгляд, он смотрел вбок и вниз. Снайпер доел и вдруг неожиданно взлохматил волосы, дёрнул себя за левое ухо. В этом жесте было что-то очень знакомое. Елисей Игоревич задумался, а потом резко схватил бинокль. Такой жест был у Вальки Коростылёва из параллельного класса. Они вместе играли в школьной футбольной команде. Холодков впился глазами в лицо киллера и тихо сказал себе:

      – Это просто невероятно! Немыслимо! Да… Точно, никаких сомнений, это Коростылёв. Просто постаревший на 30 лет.

      Елисей Игоревич вспомнил, что кто-то ему говорил на юбилее школы о Коростылёве. Типа он закончил военное училище и теперь служит где-то на Кавказе. Ситуация становилась совсем запутанной. С Валькой они последний раз виделись на выпускном. Так что личной неприязни у них не было, да и быть не могло.

      – Нарыв надо вскрывать самому. Иначе добром это не кончится. Тем более что киллером оказался Коростылёв – это знак свыше.

      Елисей Игоревич спустился с чердака, оделся и вылез в окно с обратной стороны коттеджа. Он сделал довольно большой крюк, чтобы подойти к злополучной сосне со стороны леса. Последние сто метров Холодков шёл особенно осторожно, практически бесшумно. Остановившись в нескольких метрах от сосны, он спокойно, но громко сказал:

      – Валька, привет!

      Киллер дёрнулся, как от удара током, схватился за карабин. А Холодков продолжал:

      – Ты какой-то нервный стал. За оружие хватаешься. Не узнаёшь, что ли?

      Киллер свесился со своего насеста и внимательно посмотрел на Холодкова.

      – А я иду, гуляю, смотрю – Валька Коростылёв собственной персоной на ветке разлёгся…

      – Врёте вы всё, меня снизу углядеть нельзя. Кто вас прислал? Быстро отвечайте, а то не ровён час… У меня ведь, если что, карабин с глушителем…

      – Вот