Славгород. Софа Вернер

некоторых местах прозрачный, черный шелковый халат осторожно приоткрывал все, что могло заинтересовать покупателя. Продавал ли он себя по своей воле? Нет, но никогда не позволит себе этого стесняться. Он предпочитает шелк и носит свои длинные каштановые волосы распущенными. Сейчас они собраны в пучок заколками-палочками, на китайский манер. Гриша сделала вид, что озарение кухни его красотой ее не задело.

      Внимательные узкие зелено-карие глаза непонимающе моргают вертикальными мембранами. Рыкова все так же молча отскребает от кастрюли перловку, смешанную с тушенкой из говядины (хочется верить), едва теплую кашу пробует с ложки. Текстура липкая, вязкая, но она покорно жует – и похуже ела.

      – Именно из-за плохого питания твоя фигура поплыла, – фыркает Сережа, не сдерживая отвращения к Гришиному ужину.

      – Нормальная еда. Мясо как мясо.

      Это собачья еда, конечно. Но Грише нравится – готовить она не мастерица, а питаться в придорожных кафешках не хватит зарплаты. Хлеб с майонезом – отличный завтрак, кусок сала с позавчерашними макаронами – хороший ужин. Сережа прав, и Гриша осознанно, старательно портит свою красоту.

      Она не расчесывает вьющиеся пушистые русые волосы, нестриженная годами длина которых либо заплетена в косу, либо убрана в хвост. Быстрорастущие когти укорачивает под корень (или обгрызает до крови безжалостно). Позволяет бровям лежать в разные стороны, веснушки на лице скребет хозяйственным мылом. Единственное, что ей уже не подвластно, – цепляющая прохожих гетерохромия. Правый глаз наполовину голубой, левый полностью карий.

      – Как твои дела? – сладко интересуется Сережа, бесшумно проползая между Гришей и плитой. – Я по тебе соскучился.

      Отвязаться от него не получится, потому что он вездесущий. Сережа танцует восточные танцы перед разными толстыми кошельками, и всегда стремится добиться своего, но вряд ли получает заслуженное – раз по-прежнему обивает обшарпанные углы общаги. И все же скромности ему не занимать, чем разительно отличается от других керастов. У него миндалевидные глаза, высокие скулы, чешуйки на локтях и коленях – и больше ничего со скромным тихим видом его не роднит.

      – Нормально, – сухо отвечает Гриша. – Твои как?

      – Тоже славно. – Сережа радостно подается ближе и присаживается прямо на стол, несмотря на Гришину трапезу. – Слышала, что «Коммунист» опять открылся?

      – Мне-то какое дело до незаконных подпольных ночных клубов для наркоманов и проституток?

      – Ауч, не рычи! Я думал, ты, наоборот, заинтересованное лицо. Его же открыл РЁВ. Преступники-радикалы, нет? По твоей части.

      Ложка с грохотом ударяет по тарелке. Гриша рассеянно покачивает головой и тянется за своим кнопочным телефоном, словно он даст ей какую-то подсказку. Она понимает – между теми, кто подкладывается под начальников той или иной масти, ходят определенные сплетни. Может, капитан сходил к проститутке, проболтался, и та сразу эту информацию по