Красные листья Гомбори. Книга о Грузии. Михаил Синельников

лишь роднее стали мы,

      Теперь понятно странное дотоле

      Прямое предпочтение тюрьмы

      Столь неизбежной лживости на воле.

      «Всё времени не различаем…»

      А.Ц.

      Всё времени не различаем,

      А ходит метла, шелестя…

      Ночные беседы за чаем

      Припомнишь полвека спустя.

      И утренних шумов докуку,

      И жар набежавшего дня,

      И чуткость к блаженному звуку,

      Который ведь был у меня.

      И речи о чём-то высоком,

      Звучанье излюбленных строк,

      И знанье его, что за сроком

      Другой образуется срок.

      Молчанье о лагерной жизни

      И драмы домашней печаль,

      И нежность в самой укоризне,

      Меня провожающей вдаль.

      «Метро тбилисского inferno…»

      Метро тбилисского inferno.

      Хмельная в обликах ленца.

      И подземелья воздух серный

      Течёт до самого конца.

      Вот путь до кладбища в Навтлуги,

      Где все застыли времена,

      И память о покойном друге

      Сухой листвой занесена.

      В дни угасанья часто к звёздам

      Он устремлял пытливый взгляд,

      И что сулила эта роздымь

      Десятилетий пять назад?

      Он спрашивал ночного гостя:

      «Как будешь дальше жить?», и ты

      Как будто уменьшался в росте

      От многозвездной темноты.

      Был всплесками всезрящей мощи

      Твой путь овеян и повит…

      Он, может быть, из райской рощи

      С упрёком на тебя глядит.

      «Осела сакля лет за сорок…»

      Осела сакля лет за сорок.

      Хозяин в городе, и с гор

      На кровлю гулкий сходит морок,

      И это демонов раздор.

      Здесь бесы развелись повсюду

      И заселили пустоту,

      И, в их кругу подобна чуду,

      Белеет яблоня в цвету.

      Единственная в той теснине,

      Мне в одиночестве она

      Всё вспоминается доныне,

      И длятся года времена.

      А вот и яблоко опало

      И кто-то поднял… Эту весть

      Доставит эхо с перевала.

      Для кровной мести повод есть.

      Горная дорога

      Мгла. Ущелья воздух звонкий.

      Свист и грохот без конца.

      То стреляют амазонки,

      Жёны старого жреца.

      Муж в отъезде. Злые нравы.

      Духи гор со всех сторон.

      И цепные волкодавы

      Воют путникам вдогон.

      Долог путь в реке по горло,

      Путь в камнях, по глыбам льда.

      Нам дорога ноги стёрла,

      День и ночь вела сюда.

      Вот, однако, эти сакли,

      Где толпа с утра пьяна.

      Вот мы сели и обмякли

      От ячменного вина.

      И похищенной невесте

      Поздравленья шлём, отпив.

      От преданий кровной мести

      Красный в сумраке отлив.

      Из новых стихов

      Руставели

      Весна