Сага о Кае Безумце. Наталья Бутырская

стоял небольшой очаг и пара лавок. Пол был земляным, но хорошо утоптанным. Главное – там была крыша, и через нее не капала вода. Дожди изрядно надоели. Вот только в очаге не было ни уголька.

      Альрик посмотрел на это, приказал ребятам принести провизию с корабля, а Тулле, меня и Видарссона отправил за дровами.

      Мы прошли к концу пристани и нашли там большую поленницу, забитую под самую крышу. Но стоило мне только потянуться за первым бревнышком, как откуда-то вынырнул человечек с длинными свисающими до плеч прядями волос и узенькой бородкой. На нем помимо длинного плаща была странная на вид шляпа, с широкими краями вокруг его головы. А что? Удобно! И вода на лицо не плещет.

      – Три охапки – один эйрир, – заявил он.

      Мы переглянулись между собой.

      – Что? Эйрир за что?

      – За три охапки, – он посмотрел на нас, скривился и пояснил: – За дрова!

      – Ты что, дурак? С каких это пор за дрова платят? Вон лес, вот топор. Любой сходит и за так нарубит. Ты бы еще за воду плату спросил! А она вон, сама с неба течет.

      Человечек тяжко вздохнул.

      – Вблизи лес весь вырубили. А так – иди руби, кто ж тебя остановит?

      – Так ночь уже! И дождь! Нам бы просушиться да еду сготовить.

      – Три охапки – один эйрир.

      – Вот ты чудной, – рассмеялся я. – Если б ты приехал в Сторбаш, разве я бы взял с тебя плату за дрова? Или за хлеб с пивом? Или за крышу над головой? Не помрешь ведь, если дашь немного дров! Тут вон их сколько! На всю зиму хватит.

      – Не знаю никакого Сторбаша! – начал сердиться человечек. – Тут Хандельсби! Знаешь, сколько кораблей сюда приходит? Каждому давать – так и разориться можно. А труды? Сначала до света прешься в лес, рубишь там целый день, на телегу складываешь, лошадь опять же… А потом еще тупоголовым деревенщинам объяснять, что да как!

      Видарссон побагровел, но промолчал. Он явно был согласен со мной, но не хотел выставлять себя болваном. Тулле рассмеялся и положил мне руку на плечо, останавливая. Ибо я уже хотел объяснить этому двурунному, что не стоит ему оскорблять четырехрунного.

      – Кай, это его работа. Он возит дрова и продает их приезжим.

      – Не только приезжим. Местные тоже покупают, – буркнул человечек.

      – Ладно, – скрепя сердце, согласился я. – А охапки мы сами будем брать?

      Я прикинул, что можно сбегать за сакравором, а уж тот за раз половину поленницы вынесет.

      – Еще чего! Я сам вам отмерю.

      Он набрал в руки штук семь полешек, сунул их Видарссону, еще раз набрал семь – дал Тулле, затем протянул руку за деньгами.

      – Так за три же? – сощурил глаз я.

      – А монета у тебя за щекой, что ли? Плати, потом дам третью.

      Я стиснул зубы, поискал в кошеле самый маленький кусочек серебра, отдал его и забрал последнюю порцию дров.

      Вернувшись в сарай, я пересказал эту историю ульверам, но, к удивлению, они не возмутились местными порядками. Альрик, отсмеявшись, сказал:

      – Теперь я боюсь выпускать тебя в город.

      – Да с