Ключи и замки. Татьяна Вячеславовна Иванько

выдохнул, пожав плечами, словно никогда прежде не задумывался над тем, что это очень странно, что всегда есть и были господа и рабы.

      – Ты же видишь, что так везде и всюду. И не только здесь, на Земле.

      – Значит, всё, что я видела тогда, было не во сне?

      Серафим засмеялся:

      – Тогда сейчас это тоже был бы сон, – улыбнулся Серафим, поглядывая в окна. – Приехали, госпожа Ли.

      И правда, воздушная подушка, на которой двигался мобиль, точнее, не подушка, а слой воздуха, который держал мобиль над поверхностью магнитов дороги, благодаря которому мобили двигались очень быстро и без тряски, исчез, и мобиль остановился у ворот дворца.

      – Не обессудьте, маленькая госпожа Ли, но я понесу вас, господин Никитин настаивал.

      – И хорошо, – сказала я, обняв его за шею, мне было приятно, что он прикасается ко мне.

      Серафим держал меня так мягко, что казалось, он и не прикасается, я чувствовала лишь тепло и лёгкость. Едва Серафим поднялся по крыльцу, нам навстречу выскочил Всеслав, едва не поскользнувшись на узорном мраморном полу передней.

      – Что… как… почему, Ли… почему ты не идёшь сама? – он так побледнел, что я испугалась, что ему станет худо.

      – Всё хорошо, Славка, просто сказали, пока не ходить. Дня два.

      – Господин Никитин сказал неделю, – возразил Серафим, отчего Всеслав сразу нахмурился, удивлённо глядя на него, словно вообще удивился его существованию. Но ему пришлось за нами, пока Серафим нёс меня в мою комнату. И проводил его подозрительным взглядом, когда тот уходил.

      – Что-то я не помню этого раба среди домашних.

      – А ты вообще помнишь кого-то из рабов?

      – Конечно, – Всеслав пожал плечами. – Нет ничего важнее мелочей.

      – Рабы не мелочи, – сказала я, удивляясь, что он так сказал о людях, особенно стало обидно за Серафима.

      На это Всеслав только пожал плечами, немного недоуменно, и мне не понравилось, что Слава так сказал о Серафиме, что он вообще так думает о людях, пусть даже это раб, но ведь не предмет.

      …А мне не понравилось, что этот раб прикасался к Ли, и что после я несколько раз видел, как он приносил ей цветы в комнату, собственно говоря, свежие цветы всё время были у неё в комнате, значит, он приносил их каждый день. И с какой это стати? У моей бабки не было никаких ежедневных букетов, а у Ли были. И в саду я не раз замечал, как он издали наблюдает за Ли, когда мы играли или сиживали под деревьями с книгами. Это мне показалось странным и очень не понравилось. Если бы он был мальчишкой из школы, куда мы с Ли ходили вместе, я просто поколотил бы его, но он не был мальчишкой, он был взрослым юношей. При этом он был раб. А значит, у меня имелись другие рычаги воздействия, как сказала бы моя бабушка, а я просто подумал, что проклятого садовника нужно выгнать из нашего дома.

      – С чего это? – удивилась бабушка, воззрившись на меня своими глазами много раз промытого зелёного цвета.

      – Мне он не нравится.

      Бабушка пристальнее всмотрелась в меня.

      – Что тебе не нравится?

      – Не что, а кто. Мне не нравится наш садовник Серафим, я хочу, чтобы он…

      – Какое