Барчук. Валерий Гурков

в балахоне, подошел к автомобилю и заглянул вовнутрь. Затем вынул свой нож из горла, у машины лежащего человека, вытер его о землю и наклонился над собакой. Она уже была мертва. «Заяц, Заяц, зачем же ты выбежал дурной? А может так и лучше, а? Брат? Нам ещё задание выполнить надо, куда мы с тобой. Прощай, друг!»

      Через пятнадцать минут он был в ожидающей его группе.

      – Барчук, чего у тебя глаза красные и блестят, словно вмазал? – с улыбкой спросил один из ожидающих.

      – Пыль попала. Всё, все на базу.

      – А Заяц?

      – Отстал где-то, думаю, нагонит. Он же умный пёс, значит найдёт.

      Через две недели они успешно выполнили задание. Все вернулись целы. Только образ собаки, так привязавшейся к нему, и виновником гибели которой, пусть косвенно, был в принципе он, всё ещё стоял перед глазами… Но было ещё одно событие. В одном из селений он познакомился с 12 летней девочкой. Она была сирота, и он хотел удочерить её. То, что произошло потом, память не хотела возвращать ему. Она словно жалела его от всего произошедшего с ним.

      После этих событий Барчук уехал вначале под Тверь, а затем в Болгарию. Ему очень понравилась эта небольшая страна. Он даже купил там себе квартиру на берегу моря. Больше всего понравился болгарский народ. Разный по национальностям, но очень радушный и гостеприимный в целом. Сейчас после Болгарии, он и заехал к сыну в Москву, по дороге решив встретиться с друзьями, пользуясь тем, что все сейчас тоже находятся в Москве.

      Часть IV. Ещё один день

      Он зашёл в вагон и сел на свободное место. Ехать нужно было около сорока минут. Молодая красивая девушка, сидящая справа, явно засыпала под мерный стук колёс. Она постоянно тыкалась головой в его плечо и, в конце концов, легла на него. Барчук улыбнулся, вспомнив, как однажды ехал поздно домой на электричке. Вот также штормило от усталости и его…

      Электричка набрала ход. Он сел рядом с сидевшей у окна девушкой. Она была настолько очаровательна, что, несмотря на всю свою усталость, он изредка, делая вид, будто смотрит в окно, поглядывал на неё. Поняв, что совсем ей безразличен, заснул. Проснулся от резкого толчка вагона. Электричка, видимо, затормозила перед семафором. Голова его покоилась на её плече, а её голова на его голове. Он отстранил свою голову, а она свою и оба застенчиво улыбнулись друг другу. Через минут пять она уже спала на его плече, ничуть этого не стесняясь. Он видел, как в окошке вагона проплыла табличка его станции, но будить девушку побоялся. Проснулась она перед Чеховом.

      – Мне выходить, – улыбнулась она ему, – а ты до Серпухова?

      – Я уже проехал свою, не хотел тебя будить, ты так сладко спала и чему-то всё время улыбалась во сне.

      – Ну, ты даёшь… и как же теперь домой доберёшься? Это ведь последняя электричка, значит и на Москву последняя уже уехала.

      – Ничего, на вокзале переночую.

      Электричка