НФ-философия. Концептуальная апперцепция. И.А. Ашимов

в хороший литературный сюжет, чтобы дойти до широкой публики – вот главная цель научной фантастики, как научно-мировоззренческой парафилософии. И чем чаще писатели-фантасты и ученые-философы будут рассматривать актуальные вопросы развития науки, технологии, мировоззрения, строить модели возможных их последствий как для отдельных личностей, так и для человечества в целом, тем больше вероятность, что человеческое общество найдет пути решения стоящих перед ними задач.

      Мы сейчас переживаем время невероятного всплеска научно-технологических достижений, которых, во-первых, нужно обнародовать и разъяснить, а во-вторых, осмыслить и понять. Нужна была попытка научной фантастики, с одной стороны, и философии – с другой, сделать шаги в сторону того, чтобы, во-первых, в опережающем темпе осмыслить новое, а во-вторых, внести в умы людей новое, поистине революционные «представления» и «понятия» об относительности.

      Зачастую даже сегодня обычный человек просто психологически не готов понять и принять некоторые научные и научно-технологические парадоксы. А ведь научно-мировоззренческая культура остается конечным мерилом человека. В этой связи, нужно использовать последовательную, куммулятивную, трехфазную технологию познания, лежащую в основе научно-мировоззренческой культуры: во-первых, на популярном уровне; во-вторых, на концептуальном уровне; в-третьих, на философском уровне. В свое время мною была выдвинута научная идея «Триадный синтез научно-мировоззренческой культуры индивида» (Свидетельство №25—1, регистрационный №649, РФ, Москва, 2017), отражающую именно такую систему. Об этом будет сказано во 2-части книги.

      На уровне популяризации науки с помощью научно-фантастических произведений даже самый рядовой человек получит возможность ознакомится с новым знанием, понять его с помощью условности научно-фантастической идеи и метафоричности материала, то есть на уровне «приключения мысли». На этом этапе к научно-фантастической идее неприложим критерий буквальной научно-технологической правды. Она метафорична, но многозначна, больше напоминая художественный образ, чем логические понятия. Даже сложные понятия и идеи в силу образности, многовариативности, может натолкнуть такого читателя на самостоятельный поиск новых знаний более высокого уровня.

      Нужно понять, что отношение художественной фантазии с наукой и технологиями не укладываются в простую «доводку» научной правды до человека. Фантаст добивается осмысления человеком этой правды через правдоподобие изложения «невозможного» вымысла. Условно-фантастический посыл к читателю позволяет фантасту развернуть любую картину реальности и виртуальной реальности. Ему приходится отступать от научной правды и тогда, когда добросовестно пытается угадать будущее открытие, и тогда, когда, как художник обставляет их заведомо условными вымыслами.

      Самое интересно то, что эти условные допущения