Папина дочка. История о счастливой, но очень недолгой любви. Жанна Юрьевна Никольская

мне откровенно, доктор, сколько месяцев осталось жить женщине, ради которой я был готов свернуть горы? Сколько месяцев осталось нам?

      Она находилась в отдельной палате. От одного вида всевозможных мониторов и капельниц могло стать дурно.

      Полулежащее на больничной койке исхудавшее существо с ввалившимися, обведенными коричневыми кругами глазами, заострившимися скулами, поредевшими волосами сделало слабую попытку улыбнуться.

      Жуткая пародия на ту ослепительную улыбку, которая восемь лет назад заставила его потерять голову.

      – Здравствуй, зайка, – он тоже заставил себя улыбнуться. Заставил себя поцеловать ее в щеку. Заставил себя не зацикливаться на землистом цвете ее лица и этих ужасных коричневых кругах вокруг глаз.

      Она медленно протянула руку (кисть уже не просто тонкая – костлявая, и от этого пальцы кажутся длиннее), коснулась его ладони.

      – Присядь, Игорек…

      Он придвинул стул поближе к изголовью ее кровати, опустился на него.

      – Я тут тебе принес…

      – Спасибо, положи пакет в тумбочку… – и после паузы (создавалось впечатление, что ей трудно говорить), – Ты выглядишь усталым…

      – Работы много, – он все-таки не выдержал, отвел глаза.

      «Все тлен, все преходяще… но, черт возьми, несправедливо же!»

      Невероятно несправедливо, именно сейчас, когда он, наконец, ценой невероятных усилий пошел в гору…

      Словно за свой жизненный успех, за возрастающий достаток платил жизнью любимой женщины.

      – Как Ника?

      – Она… – голос чуть-чуть осип, он откашлялся, – Она сейчас с моей матерью. Не беспокойся, с ней все в порядке…

      – Игорь… – этот ужасный блеск в потемневших глазах, жалкая попытка сильнее сжать его руку, – Игорь, ты слишком занят своим бизнесом. Ты забываешь…

      Закрыла глаза. Перевела дыхание.

      – Дай мне попить, пожалуйста.

      Он поднес к ее губам кружку с «носиком», наполненную клюквенным морсом.

      – Спасибо, – и опять тяжелый, напряженный взгляд, – Ты совсем не интересуешься ею… Он не выдержал, отвел глаза.

      – С Вероникой все в порядке, с ней все в порядке…

      – Игорь! – Ирина рывком приподнялась на кровати, и опять ее горячие пальцы вцепились в его запястье, – Дай мне слово, дай слово, Игорь, поклянись! Поклянись, что ты ее не…

      Все. Силы иссякли. Пальцы разжались, веки опустились, она опять откинулась на подушку, только было слышно ее тяжелое, с еле заметными хрипами, дыхание…

      …да равнодушное попискивание монитора, по которому все бежала и бежала зигзагообразная линия.

      Он вдруг поймал себя на желании расколотить этот монитор.

      Он тихонько коснулся ее тонких, сухих, светлых волос, давно потерявших свой чудесный золотистый блеск.

      – Успокойся, заинька. Конечно, я никогда ее не оставлю, я обеспечу ей будущее, лучшее будущее… – он замолчал, внезапно осознав, что почти смирился. Смирился с тем, что скоро ее не станет, той, когда-то (совсем недавно!) безбожно красивой молодой женщины,