Дело о разбитом сердце. Наталия Журавликова

свои соображения.

      С утра мне уже самой очень хотелось сыграть роль гениального сыщика в этом странном сериале, в который я вроде бы попала.

      С Аникой Шеллест мы встречались в той же допросной, которая на этот раз выглядела более присутственно, что ли. Сестра жертвы в число подозреваемых не входила, поэтому и обстановка была чуть неформальнее. Перед моей собеседницей поставили чашку кофе и блюдце с печеньем. По виду – овсяное с шоколадной крошкой.

      Супруга начальника Матиаса Колера выглядела очень представительно. Причем в любом из миров. Потому что язык роскоши в переводчиках не нуждается. Мочки маленьких аккуратных ушек Аники оттягивали золотые серьги с крупными камнями.

      Тонкие пальчики были унизаны колечками с такими же самоцветами. Ноготки свидетельствовали о наличии в Зидаире маникюрных кабинетов.

      Донна Шеллест была женщиной ближе к пятидесяти,но очень ухоженной. Длинные волосы уложены в прическу, такую замысловатую, что мне показлось, будто отдельные завитки переплетаются в буквы, и я чуть не кинулась расшифровывать тайное послание.

      Одежда на свидетельнице была элегантная, хоть и траурная. Она же по невинно убиенному брату скорбит.

      – Соболезную вашему горю, – вылетело у меня по земной привычке.

      Донна Шеллест чуть не подавилась кофе.

      – Вы сегодня какая-то другая, – сказала она удивленно.

      Ох, ну вот еще только перед свидетельницей спалиться не хватает. И я принялась повторять внутреннюю мантру доктора Хауса. “Эврибади лайс!” Для начала прищурилась и отодвинула стул для себя ногой.

      Потом присела, и, многозначительно побарабанив по столу пальцами, спросила:

      – Так что вы хотели сообщить мне наедине?

      И брови свела на переносице, надеюсь, получилось очень страшно. Потому что на самом деле они у Бренды нещипанные.

      Аника поставила свою чашечку на стол и вздохнула.

      – Мой брат не был святым человеком, – сказала она.

      – Как вы это определили? – нет, я понимала, что святые люди даже в фэнтези-мире вряд ли существуют. Но раз уж решила выражать недоверие, надо соответствовать.

      Тем более, на Шеллест моё подозрительное шипение отлично действует. Кажется, даже камни в ее серьгах слегка тускнеют и покачиваются через раз.

      – Я еще со школьных лет это поняла, – призналась безутешная сестра почти шепотом, – Гриня меня младше на шесть лет. Это много. И конечно он для моих родителей всегда был “маленьким”. Мне приходилось постоянно с ним нянчиться, и уступать почти во всём. Потому что я же старшая!

      Аника вздохнула.

      Прекрасно ее понимаю. Такой, как она, вообще обидно быть старше кого-то, хоть на день. А тут еще и все привелегии у вредного мальчишки.

      – Это вы упросили мужа назначить вашего брата на должность? – грозно протянула я.

      – Нет, конечно! Вы уже меня об этом в прошлый раз спрашивали! – возмутилась Аника. – Неужели забыли, что я говорила?

      – Это такие фильтры! – я сделала хищное лицо. – Проверяю, как вы отвечаете на один и тот же вопрос.

      – Какая