Озаренный Солнцем. Брендон Сандерсон

Уверенность. – Погубить одного близкого, чтобы спасти другого?

      – Мы не могли… – начала Ребека.

      Но тут низкорослая Отзывчивость поднялась из-за стола. Нетвердой походкой она приблизилась к девушке и обняла ее.

      Та опустила голову, отчего выбившиеся из прически пряди упали на лицо, и прижалась к женщине.

      Повисла тишина. Наверное, это выглядело трогательно. Но Скитальца больше заинтересовал стоявший на столе чайник, из которого он, подтащив поближе стул и усевшись, наполнил чашку. С насквозь промокшей одежды капала вода.

      Чай оказался холодным, но в остальном был неплох. Разве что слишком сладок на вкус Скитальца.

      Все присутствующие уставились на чужака, а тот откинулся на спинку стула и водрузил ноги в сапогах на стол.

      Бородач спихнул их на пол.

      – Это кем же надо быть, чтобы иметь такие дурные манеры? – вопросил он.

      Скиталец встал, и бородач стушевался. Считавшийся в родном мире невысоким, здесь Скиталец на добрых полфута превосходил любого из присутствующих. Сквозь прорехи в одежде хорошо просматривались мускулы, развитые суровыми тренировками, а не просто полученные благодаря инвеституре.

      Бородач окинул чужака взглядом и попятился. Скиталец снова сел и демонстративно вернул ноги на стол, отчего чашки пожилых дам задребезжали.

      – Прежде чем мы отправили Томоса к лекарям, – произнес Пыл, тоже придвигая себе стул, – он сказал в бреду, будто видел, как этот человек попал под солнечный свет и выжил.

      Томос, значит, видел? Скиталец уже почти забыл, как на мгновение оказался на солнце, прежде чем его выдернули из-под палящих лучей. Это что же, пленников заставляют смотреть на казнь? Мнение Скитальца об Огнеглазом испортилось окончательно. Уж это чистой воды жестокость!

      – Озаренный, – произнесла Вдумчивость. – Озаренный Солнцем.

      – С позволения Высшего Блага, я не соглашусь, – возразила Ребека, тоже устраиваясь за столом, где уже было тесно. – Мое мнение таково: будь он Озаренным, помогал бы нам, а не вел себя как… сейчас.

      – Он несет какую-то тарабарщину, – сказал Пыл. – Точно младенец, еще не отлученный от груди.

      – В самом деле? – проговорила Вдумчивость. – Любопытно, любопытно…

      – Я вот что подумала: может, вам удастся определить, каков этот человек, – сказала Ребека. – И будем честны… он настойчиво следовал за нами сюда. Боюсь, чтобы заставить уйти, его придется заморозить.

      – Возможно, он убийца! – воскликнул бородач, подавшись вперед. – Наш собственный убийца! Видели, как сверкал на меня глазами?

      Не такой реакции ожидал от него Скиталец. А бородач улыбался и проявлял признаки нетерпения.

      Ребека покачала головой:

      – Будь он убийцей, думаю, я бы это поняла, Джеффри-Джеффри.

      Джеффри-Джеффри? Это имечко Скитальцу тоже понравилось.

      – Эй, Пом, – позвал он по-алетийски. – Как ты…

      Ах да, точно. Помощника нет рядом.

      Все уставились на Скитальца.

      – Какая странная речь, –