Квиллифер. Уолтер Уильямс

от письма, услышав на набережной стук каблуков, и увидел темноволосую молодую женщину изумительной красоты, шедшую с корзинкой турнепса на плече. Яркие пучки зелени колыхались у нее за головой, словно солдатский плюмаж. Она встретилась со мной взглядом и некоторое время не отводила глаз, потом отвернулась и зашагала дальше. Я посчитал несправедливым, что столь прекрасная женщина носит тяжести, и быстро уложил письменные принадлежности в картонную коробку, намереваясь помочь ей донести турнепс, но тут увидел, что вслед за ней идет лорд Уттербак.

      Одежда Уттербака соответствовала его положению – ярко-синий и желтый цвета, розовые галуны, изысканный орнамент, вышивка и белевшая в открытом вырезе камзола атласная рубашка. На бедре висела шпага с бронзовым эфесом, голову венчала шляпа с плюмажем и бриллиантовой булавкой. Во время путешествия я успел привыкнуть к тому, что Уттербак носил обычную скромную одежду, поэтому сейчас его парадный нарядный вид меня удивил.

      Однако Уттербак не кичился своим статусом, не важничал в роскошных одеждах, а смотрел на дорогу, сложив обе руки за спиной, под накидкой, отороченной черными вороньими перьями.

      Уттербак помедлил, словно обдумывая мысль, только что пришедшую ему в голову, потом поднял взгляд, и на его лице появилось легкое удивление, словно он только сейчас понял, где оказался. Потом он увидел меня и узнал.

      Я подошел к нему с лицом уважительного придворного:

      – Милорд.

      Уттербак заморгал.

      – У тебя ко мне поручение? – спросил он.

      – Нет, милорд. Я сидел в таверне и писал письмо, когда увидел, как вы прошли мимо.

      Пожалуй, лорд Уттербак обдумывал мои слова дольше, чем они того заслуживали, а затем задал вопрос, показавший, что его разум далек от причала, писем или таверн:

      – Йомен Квиллифер, согласен ли ты с утверждением Эйдрича Паломника о том, что цель человека может быть найдена только при принятии Необходимости?

      Я сильно удивился и смог ответить лишь после некоторых раздумий.

      – Думаю, это сильно зависит от определения Необходимости и, вероятно, все как раз наоборот.

      – Некоторые называют противоположность Свободой.

      – Милорд, – сказал я, – мне будет трудно презирать Свободу.

      – Пройдись со мной, – предложил Уттербак.

      Я зашагал в компании с ним, и сын графа тут же вернулся к беспокоившей его проблеме.

      – Сострадательный Паломник сказал: «Свобода – это иллюзия», – заметил Уттербак. – Первое движение привело к созданию мира, после чего оно вызвало к жизни новое движение – и так продолжалось до тех пор, пока не появились мы, в нас возникли принуждение и желание, а мир вокруг наполнился людьми, их стремлениями и прочими заботами, так что достичь свободы стало невозможно.

      – И все же, – возразил я, – если я наклонюсь и подниму камень, а потом брошу его в реку, он полетит в воду. Камень не обладает свободой воли в данной ситуации, напротив, складывается впечатление, что он